Внутреннее задержание

               Прошли долгие три дня кратковременного отпуска, но проклятое наваждение не отпустило Зимина, не вылечил его господин Горский. Что поделаешь, иногда подсказки гениев не срабатывают.  В третий раз идти на поклон к начальнику не хотелось. Но обошлось. Горский пришел сам.

               На этот раз перечислять свои симптомы Зимину было легче. Рассказывая одно и то же, совершенствуешься и начинаешь умело подбирать слова. Очередное описание перенесенных у зеркала переживаний вызвало у господина Горского неожиданную реакцию, он выругался и отвел глаза, словно услышал от Зимина несмешной анекдот.

               — Вот ведь как бывает! — после некоторой паузы сказал Горский. — Не люблю проигрывать, но она была права.

               — Кто она?

               — Придет время — узнаешь.

               Зимин был любопытным человеком, впрочем, вникать в личные дела начальника ему не хотелось.

               А потом господин Горский сказал фразу, которая в дальнейшем полностью перевернула жизнь Зимина и, если придерживаться оптимистического взгляда на жизнь, то еще очень и очень многих людей.

               — Тебе, Зимин, надо попробовать вести дневник.

               — Зачем это? — вырвалось у Зимина, потому что он меньше всего ожидал услышать от начальника такое странное предложение.

               — Признаться, я не знаю, — господин Горский мягко улыбнулся. Зимину показалось, что он так извиняется. Неужели чувствует себя виновным?

               — Но это поможет?

               — И этого я не знаю.

               Эти постоянные «не знаю» из уст непосредственного начальника прозвучали самым угрожающим образом. Зимин подумал, что его проблемы с зеркалом расстроили чем-то господина Горского. Может быть, в нем взыграло излишнее самомнение, но Зимину на миг показалось, что Горский смотрит на него, как в пародийных вестернах ковбои смотрят на поющий кактус — слегка обалдев. Никогда прежде Зимину не приходило в голову, что даже самые ответственные начальники, при определенных обстоятельствах, мало отличаются от обычных людей, что и у них могут быть проблемы, что и они могут чего-то не понимать. Неприятное открытие. Для неприученного к злопыхательству человека, которым был Зимин, подобные предположения звучали, как настоящая абракадабра. Но есть вещи, которые бросаются в глаза. Например, теперь он видел, что господин Горский смотрит на него, как на поющий кактус. Будто бы сам факт его существования — результат недоразумения. Зимину  это не понравилось. Ему казалось, что если начальника что-то не устраивает, он должен незамедлительно объявить об этом, доходчиво и четко. Незнание — не аргумент.

               Эта неуверенность, продемонстрированная господином Горским, заставила Зимина приготовиться к худшему. Ему от начальника требовался чудодейственный приказ, веский, окончательный. Только такой приказ мог бы стать для травмированного собственной подкоркой человека исцеляющим лекарством. Вряд ли таковым можно было считать предложение начать вести дневник. Естественно, Зимин не стал протестовать, только немного удивился. Ему уже приходилось исполнять бессмысленные приказы.

               С другой стороны, нельзя отрицать, что начальник знает о сложившейся в коллективе ситуации больше любого своего подчиненного. Одного этого несомненного факта было достаточно, чтобы беспрекословно выполнять самые неожиданные приказы.

               — По четным дням будешь приносить свои записи для ознакомления.

               — Понимаю.

               Горский внимательно посмотрел на Зимина, словно тот только что произнес непростительную глупость, и ему, начальнику, теперь следует установить, сделал ли он это со зла или по недомыслию.

               — Максим. Меня зовут Максим. Обращаться ко мне отныне будешь так. И на «ты». Попробуй. Это приказ, — Зимин понял, что господин Горский не шутит.

               — Максим.

               — Хорошо. А теперь произнеси развернутую фразу.

               — Зачем это тебе? Максим.

               Господин Горский кивнул, порадовался, что у Зимина получилось.

               — Я не знаю, Зимин. Но почему-то мне кажется, что если мы с тобой, наконец, сумеем разобраться, почему наши взаимоотношения складываются таким странным образом, это поможет в работе.

               — Ух ты! — не удержался Зимин. В последнее время у него нередко случались неконтролируемые и глупые приступы иронии.

               — Мы попали в неприятную историю, — похоже, что господину Горскому было не до смеха. — Думаю, что мы можем рассчитывать друг на друга. Понятно, что от тебя, до поры до времени, помощи ждать глупо. И все-таки хорошо, что ты рядом. Нет, нет, ничего плохого о тебе я сказать не могу. Ты хороший работник — старательный и честный, но я сомневаюсь, что в предложенных условиях твои качества пригодятся. Будем надеяться, что скоро у тебя обнаружатся другие умения и способности, которые окажутся более полезными в нашей ситуации.

               — Какие? — Зимину стало страшно, словно он опять неосторожно заглянул в зеркало.

               — И этого я не знаю. Ты пришел ко мне сам, чем приятно удивил. Надеюсь, что удивишь еще. А что, может, и пронесет!

               — Мне нужно будет допросить опасного человека?

               — Не придумывай!

               — А в чем, собственно, дело?