Внутренняя красота

– Ты абсолютно права, Уля! Запомни: никто не смеет унижать тебя. Не слушай этих дур. Ты большая молодец. Я говорила о другом. Иногда лучше уйти и не тратить нервы на неприятных людей. Понимаешь меня?

– Если я сейчас брошу танцы, то Арсеньева не успокоится и дальше будет меня травить. Их много, а я одна. Дашка тут мне не помощница. Она в другом классе. Ну, ты знаешь.

– Ты пробовала поговорить с учительницей?

– Да ей плевать. Но я всё равно оттуда так просто не уйду. Я буду ходить на все занятия. Выучу все движения. И хрен кому отдам свой комбез!

– А зачем тебе его отдавать?

Я объяснила бабушке концепцию танца. И неожиданно она помогла мне оригинальным решением.

Утром мы пошли в магазин и купили новые джинсы, красную и зелёную рубашки в клетку, новую бандану. Мать потом долго ворчала: «Зачем потратилась? У неё и так есть. Если некуда деньги некуда девать, лучше бы дала их мне». Бабушка резко оборвала этот поток: «Ты замужем? Пусть тебе твой муж даёт!» Её слова спровоцировали новый виток семейной драмы, но меня это мало трогало.

На занятие я пришла в потёртых драных джинсах, новой зелёной рубашке, узлом завязанной на поясе, и в бандане в стиле милитари. В ушах – тяжёлые золотистые серьги-кольца, на шее – чёрный чокер, на талии – ремень с игриво сверкающей металлической пряжкой под оголённым пупком.

Настоящая бандитка.

Эффект стоил каждого потраченного бабушкой рубля. Не успела я переступить порог спортивного зала, как на меня уставились все девчонки разом. Завистливо-восхищённый шепоток тянулся за спиной, как длинная красная нить из бабушкиного вязального клубка.

– Ульяна, ты сегодня в образе! – Елена Сергеевна тоже заметила мой наряд. – Так держать! Итак, девочки, начнём с повторения движений, которые вы выучили на прошлом уроке.

Настроение было отличное. Хотелось танцевать.

После занятия ко мне подошли две девочки из студии, Вика и Соня. Они завели со мной ни к чему не обязывающий разговор. Их тактика была слишком очевидной. Они явно хотели принять участие в новогоднем танцевальном номере, но их небогатые родители не могли позволить им покупку нужной одежды.

– Ты бы могла одолжить мне джинсы?

– А мне рубашку?

В этот момент я ликовала. Я чувствовала себя злобной Уродливой Сестрицей из сказки про «Золушку», которая с лёгкостью бы могла поделиться с красоткой одним из своих многочисленных платьев, но не стала этого делать – да ещё и злорадствует, что несчастная вместо бала останется дома чистить картошку. Потому что такой характер. Злобный. Хотя, возможно, Уродливая старшая сестра была бы несколько добрее, если бы её не называли Уродливой старшей сестрой.

– Я подумаю, – мой ответ был вежливым и уклончивым.

«Фиг тебе, а не Кукарелла, собака ты сутулая!» – думала я, в одиночестве пиная кучу полусгнивших ноябрьских листьев. Арсеньева с подружками шла в противоположную сторону. Она заливисто хохотала, а другие девочки ловили каждое её слово. Компания человек в семь-восемь, не меньше. После урока они собирались гулять в парке.

Меня, естественно, никто не пригласил.

***

Ежегодно я отбывала ненавистную повинность – КЭК.

Накануне комиссии я проходила все мучительные стадии: отрицание, гнев, торг, депрессию и принятие неизбежного. Сильнее всего я застревала в стадии гнева.

– Дочка, завтра надо сдать мазки…

– Мам, ну нафига? У меня же нога плохо работает, а не кишечник.

– Я знаю… Но надо. У них там какой-то приказ из Минздрава…

Каждые одиннадцать месяцев меня заставляли посетить всех врачей от окулиста до гинеколога, сдать уйму унизительных анализов и съездить в областную больницу лишь затем, чтобы уже знакомый хирург сказал: «как я раньше говорил, у девочки проблема неврологического характера, но без моей подписи её не допустят на комиссию».

– Что за чмошник это придумал?! – вопрошала я, вскинув руки к небу в драматическом порыве.

– Кто-то из Минздрава. – улыбался на это хирург.

«Засунуть бы ему металлическую палочку поглубже…» – так я обычно думала про чиновников, получавших бюджетные деньги лишь за то, что они портят жизнь детям-инвалидам.

Медицинская комиссия выпала на мой четырнадцатый день рождения.

– Ну замечательно! – я была вне себя от злости. – Я встречу почти-совершеннолетие не как нормальный подросток в компании друзей, а как убогая уродка в компании врачей.

– Я куплю тебе торт со сливками! Самый дорогой! Доченька, будь умницей, – мать приобняла меня.

– Мама, я так устала.

– Знаю. Но потерпи. Нужно потерпеть.

В половине восьмого мы сидели в очереди. Вокруг меня кучковались люди. Детей, кроме меня и одного пятилетнего мальчишки, не было. Одни старики, старухи. Безрукий мужчина лет сорока. Скорее всего, афганец.

– Вот зачем он здесь? Как будто у него рука отрастёт.

– Тихо! – сердито сказала мама.