Внутренняя красота

— Поверю. Не стану отрицать, мне придется это сделать. — Столь редкая широкая улыбка на лице Джованни вызвала восторг. Он казался намного моложе. Кресси поняла, сколь строго привычное выражение его лица. И дело не в том, что ему не хватало чувства юмора, он просто смотрел на мир мрачнее, чем она.

Они стояли у места соединения двух сводов, поддерживаемых парой колонн. Джованни высоко поднял масляную лампу и стал разглядывать каменную кладку над головой.

— Только взгляните на это, Кресси.

Кресси. Кресси. Кресси. Она вздрогнула, услышав, как он произносит ее имя. Оно отдавалось жутким эхом, отскакивало от сводчатого потолка, будто его шептали духи.

— Джованни, — тихо произнесла Кресси и радостно воскликнула, услышав эхо.

— Это галерея шепота. — Он рассмеялся. — Поразительно. В церкви Санта-Мария дель Фьоре, когда я был еще мальчиком, мой отец… человек, которого я так называл… ладно, бог с ним. Давайте проверим. — Поставив лампу на пол рядом с ней, он удалился в другую галерею, затем скрылся в темноте за колонной. — Кресси, да, — прошептал он.

— Джо-вааа-нни. — Кресси рассмеялась и ждала, когда ее голос, отражавшийся эхом, наконец-то стихнет. Казалось, он будет звучать вечно. — Дон Джованни, — нескладно пропела она, имитируя слова из оперы Моцарта, стала хлопать в ладоши, чтобы создать эффект грома. Ее вознаградил грубый мужской хохот, за которым последовала еще более нескладная имитация следующей строчки из той же оперы. — Это просто ужасно, — крикнула она.

— Да. Теперь вы знаете обо мне еще кое-что. Этого больше никто не знает. Я пою, точно геморройный осел.

Раскаты хохота Кресси пронеслись, точно звон церковных колоколов. Она начала привыкать к странным акустическим эффектам этого места. Уселась на пол. Шепот, мрак настраивали на интимный лад и раскованность. Опасно. И волнующе.

— Скажите мне еще что-нибудь, — тихо попросила она.

— Я не люблю собак.

— Я боюсь собак.

— Мой любимый сыр пекорино.

— Я люблю лакомиться сотовым медом.

— Ваши губы отдают медом.

— О! — От этих слов у Кресси по спине пробежали мурашки. В галерее шепота отчетливо послышался итальянский акцент Джованни.

— Скажите это по-итальянски.

— Le tue Iabbra sanno di miele. У вас самые очаровательные fondoschiena, — произнес Джованни. — Вчера ночью я мечтал о ваших fondoschiena.

Под воздействием акустики подвала казалось, будто он прошептал эти слова ей на ухо, они ласкали ее тело.

— Fondo?..

— По-французски это значит derriere. Английское слово…

— Ягодицы.

Джованни считал, что у нее восхитительные ягодицы. Он вел себя дерзко, Кресси была опьянена.

— Скажите же мне, — прошептала она, соблазненная темнотой, растущим напряжением внутри себя, зачарованная самым соблазном. — Скажите мне, о чем вы мечтали?

Глава 6

Кресси услышала резкий вдох Джованни, когда ее вопрос эхом отдался в ограниченном пространстве. Она ждала ответа с громко стучащим сердцем. Когда он заговорил тихим голосом, слова ласкали слух:

— Во сне я наблюдал за вами. Пока смотрел, вы начали касаться своего тела.

Кресси прижалась к стене подвала. Та отдавала прохладой, однако ее бросило в жар.

— Где? Как? Что я трогала?

— Сначала грудь. Когда вы стянули сорочку, соски напряглись и отвердели. Такими они были, когда я касался их вчера. Помните?

— Да. — Кресси закрыла глаза. Она вспомнила и еще раз представила, как это было. Его пальцы. Язык. Губы. Она запустила руку в вырез платья, потрогала себя, ущипнула соски, погладила их так, как это делал он.

— Кресси, вы сейчас трогаете их?

— Да. — Она провела вокруг них пальцами, как это делал он. Она представляла, будто это его руки. — Да, — ответила она, и ее голос отдался грубым и хриплым эхом, что ей понравилось, ибо заставило почувствовать себя женщиной, которая была бы в восторге, если бы за ней наблюдали, пока она ласкает свое тело. Ужасная распущенная женщина. Ей хотелось знать больше, а он, видно, умел читать ее мысли.

— Когда вы наклонились, чтобы снять чулки…

Наступило молчание.

— Линия красоты. Я хотел попробовать вас на вкус. Поцеловать кожу на бедрах. Самую нежную кожу. Потрогать ее, Кресси. Скажите, это самая нежная кожа?

Кресси прижалась спиной к стене и подняла подол платья. Она забыла, где находится и что делает. Затерявшись в интимном мире ласк и ощущений, перестала думать и ни в чем не сомневалась. Разведя две половинки панталон, она засунула руку между ног.

— Нежная, — прошептала Кресси. — Это самое нежное место, — добавила она, поглаживая себя, ее пальцы невольно проникли внутрь, достигли самой напряженной точки. — Влажное, — прошептала она, снова погружаясь в забытье, — жаркое.

— Я наклонил вас, — уже резко прозвучал голос Джованни, — проник внутрь вас.

Его слова и мечты поведали то, что Кресси уже творила с собой.