Внутренняя война. Том 1

– Сядь, сын. Ты не многое пропустил. Мой старый друг успел сказать только, что с Маттуилом всё хорошо. Он работает в отряде, который строит дорогу для королевы Эстии.

В глазах Маттина промелькнуло облегчение, он сел и без лишних расспросов оглядел стол.

– Вы всё сделали? – спросил он брата и сестру. – Маттсон? Маттильда? Всё сделали?

Было заметно, что девочка обожает своего старшего брата.

– Да, – намеренно весёлым голосом ответила она, одновременно продолжая расставлять на столе тарелки, миски и кружки на шестерых. Потом вернулась к шкафу за оловянными ложками и вилками – признаком благосостояния, вернувшегося в семью.

Маттсон был более серьёзен.

– Конечно, – пробормотал он сквозь волосы, падавшие ему на лицо.

– Очень хорошо. – Маттин улыбался охотнее отца. – Скажите, сэр, – обратился он к Кламату, – что бы мы могли сделать для вас, пока мама не подала на стол?

Кламат пригладил усы.

– Для начала, – предложил он, – можешь перестать называть меня «сэр». Твой отец и я дружим с самой войны. И титул свой я принял весьма неохотно. – Кламат сделал кислую мину. – Я бы отказался от него, если бы у воинов было право не подчиняться королю.

Смегин, король Амики, отказался от своего титула, после того как его дочь Эстия вышла замуж за Бифальта и после того как скончался Аббатор, король Беллегера.

– Зови меня просто Кламатом.

Матт в это время прошептал Маттильде:

– Эль не ставь. Наш гость предпочитает воду.

Неохотно принявший свой титул генерал сделал вид, что не услышал этого. В конце концов, так и было.

Чуть не падая под весом кувшина, Маттильда принесла свежей воды из кухонного бака. Преувеличенно осторожно она наполнила кружки, стоявшие на столе. Когда девочка наполнила кружку Кламата, тот сразу же осушил её и протянул за новой порцией. Маттильда, улыбаясь, налила ещё. Кламат поблагодарил её, снова подмигнув.

– Хорошо, Кламат, – уступил Маттин. – Что нового в мире? Мы живём далеко от столицы. Всё, что слышим, касается нас же самих, и мы почти не знаем, чем живут другие.

– Только после того, как поедим, – скомандовала Матта. В своих красных руках она уже держала горшок с рагу, который незамедлително поставила на стол.

Следуя семейному ритуалу, Матт передвинулся во главу стола. Кламат вспомнил, что сидит на стуле Матты. Пока Маттильда ставила рядом с рагу ещё один горшок, на этот раз с ароматными тушёными овощами, он пересел, оказавшись напротив Маттина и Маттсона. Девочка выполнила последнюю из своих обязанностей, поставив поднос с тёплым, благоухающим, только что из печи хлебом, а с ним и тарелку масла – ещё один признак процветания семьи, – и села между Кламатом и Маттом с таким видом, словно место это было почётным.

Матта с черпаком в руках разложила по мискам рагу, потом обошла всех с горшком овощей и только тогда заняла своё место напротив мужа.

– Целый пир, – отметил Кламат. Он чувствовал приятный аромат, который казался ему слаще любых благовоний. Слишком уж часто в пути ему приходилось довольствоваться сухим пайком. – Как я и предполагал.

Матт следил взглядом за Маттой до тех пор, пока она не закончила раскладывать еду и не посмотрела на него в ответ: ещё одна семейная традиция. Глава семьи поклонился жене почти так же официально, как Маттин, когда приветствовал Кламата.

Маттильда и Маттсон тут же накинулись на еду, как будто неделями голодали. Маттин приступил к еде с достоинством своего отца и тщательностью матери, но вскоре он отбросил все эти условности – выдержать до конца трапезы такой степенный вид он был не силах. Набросившись на рагу, овощи и хлеб, он мигом поглотил первую порцию и потянулся за второй за несколько мгновений до того, как Кламат закончил намазывать обратной стороной ложки масло на кусок хлеба.

Кламат медлил, потому что подавлял добродушный смех. Ему было так хорошо, что хотелось смеяться, но он сдерживался, чтобы не показаться грубым или ещё того хуже – чтобы его добродушие не приняли за презрение.

Никто не сказал ни слова, пока тарелка и миска Кламата не опустели и пока он не попросил добавки. Только тогда, словно о чём-то несущественном, Матт спросил его:

– Ты ехал к нам обычной дорогой? Проезжал через деревню?

Он назвал местность, в которой Кламат останавливался два дня назад.

Воин ругнулся про себя. Он был ещё не готов. Не поднимая головы от рагу, он ответил:

– Да, проезжал.

– Тогда ты, должно быть, слышал, что случилось.

– Случилось? – За этими новостями Кламат и приехал сюда. Он знал всё в общих чертах, но ему нужны были подробности.

– Овчар Лессен, – сказал Матт.

– И его жена, – резко добавила Матта.

Матт кивнул в знак согласия.

– И семеро его детей. Шесть из них – девочки. И его ферма. Даже его овцы.

Кламат отложил ложку, вытер рот и пристально глянул на своего старого друга. Тихо, но твёрдо, почти приказным тоном, он попросил:

– Расскажи мне.

– Матт, – напомнила жена, – Маттильда ещё маленькая.

Маттин выпрямился на стуле, взгляд его был направлен прямо на Кламата. Маттсон опёрся локтями о стол, запустив оба кулака себе в волосы. Было похоже, будто его сейчас стошнит.

Овчар нахмурился: