Внутренняя война. Том 1

Он требовал её согласия. Он даже мог ничего ей не рассказывать. Если бы она вынудила его применить силу, он бы не сомневаясь применил её.

Эстия признала правоту слов принца. Теперь она думала, как дать ему понять, что сказанного достаточно. Ей нужно было время, чтобы пересмотреть своё отношение к браку: часы или дни. Возможно, недели. Но он и не думал молчать, гнев его ещё не сошёл на нет. Эстию бросило в дрожь. Голос принца был уставшим, хриплым. Принц знал, что значит страдать. И звук его голоса имел над Эстией какую-то особую власть, он волновал её, даже когда она не видела глаз Бифальта, даже когда его самого, его страсти и желания, скрывала темнота.

– Я вижу, вы меня понимаете, миледи. Поймите и это. Меня использовали так же, как и вас, против законов чести, без угрызений совести. Я такой же предмет торга. Для магистров Книгохранилища. Они вызвали меня, не спрашивая моего согласия. Они допустили гибель моих людей, не спрашивая моего согласия. Они лгали мне и вводили меня в заблуждение, не спрашивая моего согласия. Они ничего не сказали о своих желаниях, о своих целях, пока не убедились, что я не смогу им отказать.

Моё поведение в библиотеке было не безупречным. Мне не хватает вашего великодушия. Но хорошо ли я поступаю или плохо, не имело никакого значения. Результат был предрешён заранее. Мне не дали иного выбора, кроме как согласиться.

И чего им это стоило? – Его голос балансировал на краю гнева, он напомнил принцессе звук, что издаёт лезвие сабли, соприкасаясь с точильным камнем. – Какова была цена, которую они заплатили за то, чтобы использовать меня? Совершенно никакой. – В глазах принца на одно мгновение будто вспыхнул тлеющий уголёк. – А моя цена – вся моя жизнь.

Несмотря на свою решимость собраться с мужеством, Эстия вдруг отшатнулась, как будто принц собирался её ударить. Он уже одержал победу в её сердце. Его голос и его тоска одержали эту победу. В тот момент он мог забрать у неё всё, что бы ни захотел. Как же Эстия желала этого, каждым нервом, каждой частицей себя, отдать ему всё по первому его требованию.

Но сердце её заныло от страха. Эстии вдруг стало дурно, будто с приходом принца ей не перестало хватать воздуха. Она полюбила его – а он её не желал. И никогда не пожелает. Его слова вряд ли были преамбулой любви.

– А теперь вот что, – продолжал он. – Принцесса Амики. Принцесса-консорт Беллегера. Моя супруга. – С каждым словом голос принца становился мягче. Бифальт не запугивал Эстию: он пытался убедить её. Но её уже не нужно было убеждать. Его усилия убедить её были хуже, чем прямые угрозы. – Я дал много обещаний. И большинство уже сдержал. Другие я выполню позже, если жизнь моя будет достаточно длинной. И вот, что я обещаю вам.

Я не стану использовать вас, как использовали меня. Пока я жив, этого никогда не случится. Я не стану навязывать вам свой выбор, или, – Эстия увидела, как его кулаки снова сжались, – пользоваться вашим телом. Я не трону вас. Не трону. Я не собираюсь манипулировать вашим согласием, о котором вы, возможно, ещё пожалеете. Вы сможете ходить, куда вам вздумается, жить там, где вам будет угодно, делать всё, что захотите. До сих пор вы были предметом торга. Теперь ваша жизнь принадлежит только вам.

Я прошу лишь, чтобы вы соблюдали условия нашего альянса. Когда к нашим границам подойдёт враг – а он обязательно подойдёт, – под угрозу будут поставлены и Беллегер, и Амика. Мы должны вместе дать ему отпор. – Последние слова походили на мольбу. Но Эстия не замечала этого. Она слышала только его неумолимую сдержанность, жёсткую требовательность. Его отказ. – Как моя жена, моя королева, мой консорт, вы обязаны исполнить свой долг. Только этот.

Он требовал от неё ответа. Но мысли Эстии были далеко, она не думала об уплаченной ею цене и обо всём, что он сейчас говорил.

– Я не нужна тебе.

– Чёрт, женщина! – вскричал принц, словно она нанесла ему глубокую рану. – Да конечно! Конечно, нужна! Он шагнул к ней, выйдя на свет: пусть она увидит муку на его лице.

Недолго думая, она протянула к нему руки.

Но принц дёрнулся и вновь отступил в тень возле двери. Следующие слова он произнёс металлическим голосом.

– Да, нужна, – повторил он. – Но не больше, чем жизнь моих подданных, чем их благополучие. Они зависят от тебя. Они зависят от твоего авторитета в Амике. И чтобы завоевать этот авторитет, ты должна появляться там. Ты должна стать свидетельницей и сторонницей, как сказал мой отец. Но ты должна остаться верной своему королевству. Ты должна убедить Амику в этой верности.

Если я потребую от тебя выполнения твоего женского долга, то как беллегерцы поверят, что я не был соблазнён амиканкой? А если амиканцы решат, что ты дала своё согласие от чистого сердца, то как они смогут доверять тебе?