Внутренняя война. Том 2

– Тайна защищает меня. Если тайны и не сильнее магии, то часто оказываются более полезными. Никто из магистров не может причинить мне вреда, но у меня нет защиты от обычного насилия. Если моя тайна раскроется, я не смогу показаться на улицах Отверстой Длани в одиночку. Тогда, во время засады, устроенной против вас, только уверенность нападавших, что я могу призвать одну из шести Казней, защищала меня.

Но моя Казнь – седьмая. Ее называют Казнью Бессилия, хотя я предпочитаю называть ее Казнью Сна.

Ваше величество, это я лишила Амику и Беллегер магии. Я не уничтожила талант к теургии. Я не могу. Он врожденный. Я просто усыпила его. А потом, когда вы заключили союз, снова пробудила.

И будто про себя, она добавила:

– К счастью, я не могу повлиять на такой дар, как ваш, который еще не пробудился. Я могу восстановить только такой дар, который я же сама усыпила. В противном случае я бы никогда не рискнула использовать свою Казнь. Опасность была бы слишком велика.

Эстия слушала со все большим вниманием. В промежутках между беспорядочными ударами отца о стену она обнаружила, что начинает понимать, насколько уязвима магистр Фасиль. Обычное насилие – старуху мог убить любой случайный разбойник, и уж точно любой предатель, боявшийся ее, или Беллегера, или союза двух королевств. Заклинательница стала бы легкой мишенью. Она бездействовала во время засады, потому что ее дар был там бесполезен. Лишь тайна сохранила ее жизнь.

Но как только королева Эстия задумалась, у нее появились новые вопросы.

– Вы хотите сказать, магистр, что принц Бифальт и генерал Форгайл не воспользовались книгой Гексина Марроу для восстановления магии в Амике и Беллегере? Что им это было не нужно?

– Ваше величество, – прямо ответила магистр Фасиль, – у них ее не было. – Она вздохнула. – Король Бифальт подтвердит мои слова теперь, когда вам известна моя тайна. Он и генерал Форгайл пришли в Последнее Книгохранилище за этой книгой, но архивариус не отдал ее. Вместо этого он послал с ними меня.

Эстия широко раскрыла глаза и осторожно вернула своему стулу вертикальное положение.

– Зачем? Он обещал ее моему мужу. Из-за этого обещания принц Бифальт сдался требованиям архивариуса.

Скривившись, заклинательница стукнула посохом об пол.

– Магистр Марроу не мог знать, как принц Бифальт или генерал Форгайл воспользуются этой книгой, – она, казалось, находила этот момент не самым приятным. – Он до некоторой степени доверял им, но не мог быть уверенным до конца. – Несмотря на неодобрение, заклинательница не повысила голоса, и никто, кроме королевы Амики, не мог бы ее услышать. – Предположим, король Смегин приказал бы своему верному генералу убить принца, когда у того будет книга. Предположим, король Смегин сам убил бы принца. Вы знаете своего отца. Можете ли вы представить, что он сделал бы, если бы оказался в состоянии восстановить магию в Амике и при этом оставить Беллегер в бессилии?

Или предположим, что принц предал бы своего спутника. Вы знаете, как архивариус унижал его. Возможно, вы сможете понять, как глубока была его рана. Кроме того, вам знакома его ненависть ко всем заклинателям, а в особенности к заклинателям Книгохранилища. Уверены ли вы в том, что он восстановил бы теургию в Амике так же, как и в Беллегере?

«Да, – подумала Эстия. – Уверена. Он – человек своего слова».

Магистр Фасиль взглянула на залитую солнечным светом поляну, на группки встревоженных солдат, на мрачные деревья и так же тихо продолжила:

– И даже если вас не смущает ни одно предположение – если вы безгранично доверяете и принцу, и генералу, – кто поручится, что книга, использованная один раз, не будет использована вновь? Король Смегин не позволил бы такому сокровищу остаться в чьих-то руках, кроме его собственных. Он предпочел бы бросить вызов союзу двух королевств, лишь бы только скрыть книгу от Беллегера. В нем не нашлось бы доверия к своему бывшему врагу.

Магистр Марроу объяснил все это принцу Бифальту и генералу Форгайлу. Вместо книги он предложил им меня. Получив их согласие, архивариус рассказал им об опасности, которая мне грозит. Моя тайна и моя жизнь были в их руках.

Старуха снова вздохнула. Ее плечи опустились, словно под тяжестью ее слов.

– Ваше величество, мне очень жаль, что я не могу вернуться в Книгохранилище. Моя задача здесь раздражает меня, и я скорблю об утраченной жизни там. Я горюю о любви, которую оставила. Но я каждый день благодарю судьбу за то, что король Бифальт и генерал Форгайл оказались достойными людьми. Сегодня только они и вы знаете, что я могу и чего не могу. – Мгновение спустя она добавила: – И еще, конечно, служительница Духа.

Эстия могла бы спросить, как заклинательница познакомилась с Лилин, как давно это было, как они научились доверять друг другу. Но все эти вопросы казались теперь тривиальными. Эстия внезапно почувствовала, что слишком зла и раздражена сейчас, чтобы говорить о подобной чепухе. Магистр Фасиль жаловалась на свою обиду, недовольство и горе, и все же она…

Стараясь не повысить голоса, королева Эстия произнесла: