Внутренняя война. Том 2

– Прости меня, мой друг, – пробормотал он. – Я обидел тебя. Ты выбрал меня, потому что я магистр, а ты – нет. Не будь мантии, – губы его скривились, – и нашего обычного презрения, ты бы не смог отличить заклинателя от простого человека. Ты не видишь разницы между тем, кто владеет даром, и тем, кто не владеет им. Тебе нужен был свидетель, чтобы дать тебе совет.

Этот человек оскорбил меня. Я винил тебя. Я находился в опасности… – Он взглянул в лицо Элгарта, затем снова опустил взгляд. – Я должен был доверять тебе, раз уж я сказал, что доверяю.

Элгарт схватил товарища за плечи, чтобы тот услышал его.

– Не надо просить прощения. Я не подготовил тебя. – Он был слишком уверен в себе. Он не отнесся к ордену достаточно серьезно. – Расскажи мне, что ты заметил там.

– Вот что я заметил, – выдавил Пильон. Впервые в его голосе прозвучало обычное презрение, которое большинство теургов испытывают к тем, кто не обладает даром. – Этот человек не заклинатель. В нем нет ни капли таланта.

И так же неожиданно он отвернулся, быстро двинувшись вперед. Плечи подняты, сжатые в кулаки руки раскачиваются в такт шагам.

Элгарт тотчас же присоединился к нему. Он должен был услышать секрет, ради которого рискнул их дружбой.

Он осторожно спросил:

– Чем же тебе угрожали?

– В той комнате была магия. – В голосе магистра Пильона звучала горечь. – Этот человек никакой не заклинатель, но он владеет магией. Он берет ее или крадет из какого-то источника. Я не знал раньше, что такое возможно. Теперь знаю.

Прежде чем Элгарт смог сформулировать еще один вопрос, его друг добавил:

– Это не Казнь. Это я точно знаю. Он не может использовать свою теургию, чтобы вызвать эпидемию или чтобы дождем загасить пожар. Но это… – На мгновение он словно споткнулся. Содрогнувшись всем телом, заклинатель продолжил:

– Элгарт, от этого сложно отказаться. Пока ты дремал, я боролся за свою жизнь. Жрец показал мне меня самого. Не таким, какой я есть. А каким мог бы стать. Каким он хотел бы, чтобы я был. Уважаемым. Почтенным. Способным обрушать горы. Известным как самый могущественный среди обладателей Казни Землетрясения.

Он хотел, чтобы я поверил, что могу стать таким магистром, если отдам себя его великому богу.

Элгарт почувствовал острую боль, что-то вроде глубокого ужаса. Жрецы использовали магию, чтобы завоевывать новообращенных? Их теургия была убеждением? Власть навязывать свою волю? Потрясенный, он спросил:

– Но ты сопротивлялся? Как?

– У меня есть дети, – ответил Пильон так, словно сдерживался, чтобы не выругаться. – Я их отец. У меня есть жена. Я ее муж. Их не заберут у меня. Я не отдам их.

И, помолчав, добавил:

– Ни один магистр не может обрушать горы.

Пильон больше не произнес ни слова – всю дорогу до своего дома он молчал. Он молчал и когда входил в свой дом и закрывал дверь. Элгарт тоже молчал. У него не нашлось слов, которые он мог бы произнести.

Пытался ли отец Скурн уговорить магистра Пильона с помощью магии? Именно таким образом жрец овладел сознанием Элгарта. У шпиона не было той целостности, которая защитила Пильона. Со своим обычным безрассудством он предположил, что у него больше силы воли, чем у его друга. Теперь он знал, что меньше.

Но он понял и кое-что еще, нечто гораздо более важное, чем его изменившаяся самооценка. Он знал, что ни при никаких обстоятельствах нельзя допускать встречи короля Бифальта с архижрецом Махом. Теургия архижреца уничтожит мир короля и Элгарта. Она уничтожит Беллегер.

Глава двенадцатая Королевская тайна

Встретившись на рассвете в гостинице «Цвет Амики» с Лилин и магистром Фасиль, Эстия почувствовала, что может избавиться хотя бы от одной из многочисленных тревог, мучивших ее в последние дни, – заклинательница выглядела уже не такой уставшей, как прежде. Должно быть, она проспала дольше, чем свои обычные несколько часов, или ложилась спать несколько раз. И уж наверняка в гостинице ее хорошо накормили.

Увидев королеву Амики, магистр Фасиль, напротив, нахмурилась. Как и Эстия, она знала, что поставлено на карту. Но в отличие от Эстии, знала еще, почему решила поехать вместе с королевой. Каждый раз, смотря на правительницу Амики, теург как будто изучала ее, пыталась заглянуть вглубь, увидеть что-то скрытое. А отведя взгляд, качала головой, словно разглядела все недостатки Эстии и нашла их пренеприятными.

Служительница Духа за эту ночь ни капли не изменилась. Как всегда, лицо ее почти полностью оставалось в тени белого капюшона, но мимолетный взгляд, брошенный на королеву, был окрашен насмешливой улыбкой и нетерпением. У Лилин тоже были свои причины находиться здесь, причины, о которых Эстия и не подозревала. Но в отличие от магистра Фасиль, ассасин уже продемонстрировала, на что она способна.