Внутренняя война. Том 2

Тем не менее на окраинах, расположенных вдали от основных дорог Отверстой Длани, там, куда редко заглядывала городская стража, все еще царила бедность и процветала торговля телами, там часто случались драки и убийства – одним словом, места эти все еще оставались рассадником преступлений, грязи и инфекций. И таверна в этом плане мало в чем изменилась. Разве что эль стал немного крепче, а дрянное вино – чуть послаще, да еще владелец взял за обыкновение держать за стойкой несколько бутылок чистого спирта – амиканского напитка, называемого за отсутствием лучшего слова «месивом». Но в целом все в «Осажденном орле» сопротивлялось переменам. Полы никогда не подметались. Никто не вытирал столы и барную стойку, не мыл кружки и кувшины. Стулья либо сломались от времени, либо были побиты в потасовках, либо треснули под особо тяжелыми клиентами, а заменить их хозяева не торопились. Их только кое-как чинили и ставили на прежнее место. Несколько столов опасно кренились.

Учитывая все обстоятельства, неудивительно, что таверна обслуживала посетителей, не питавших к себе особого уважения. Тем не менее принц Лоум любил это место. Оно соответствовало его оскорбленному тщеславию. Здесь он чувствовал себя выше всех окружающих, и никто от него не требовал доказательств того, что он на что-то годен. В привычном для себя полупьяном состоянии принц частенько испытывал здесь даже что-то вроде счастья. До этого места, по крайней мере, не простиралось влияние его брата-короля.

Со времени последнего заседания общественного совета короля Бифальта принц был особенно счастлив. Когда это было? Дней десять назад? Он потерял счет времени. Но он сыграл свою маленькую роль в судьбе королевства, и его самодовольный брат – правда, оба его брата были самодовольны, но только одного из них в данных обстоятельствах стоило принимать во внимание – ничего не подозревал. Когда-нибудь мир узнает, что только один принц Лоум понял, что нужно делать, и привел этот мир в движение. А пока принц ждал дня своего признания. Но некоторые уже сейчас искали его благосклонности.

Искали, несмотря на то что принца прилюдно унизили на совете.

А унижение это было особенно горьким. Оно засело в его памяти, оно раздражало его, как больной зуб. И его брат, и эта дешевая красотка – королева-консорт выступили против него. Перед свидетелями. Оказавшись в таком положении, принц уже начал было опасаться, что его больше не сочтут достойным, что больше не станут искать его благосклонности.

Но за прошедшее с тех пор время принц Лоум обнаружил, что сохранил свою значимость. Жрец, сидевший сейчас рядом с ним за лучшим столом «Осажденного орла», все еще видел в нем важную фигуру. Будто ничего и не произошло на заседании совета. Жрец, как обычно, разыскал принца Лоума и, как обычно, вовлек его в долгие, бессвязные разговоры. Да, жрец искал его благосклонности, и доказательством служило то, что он платил за выпивку принца. Даже когда принц Лоум был настроен на месиво – когда он чувствовал особую потребность в порции счастья, – жрец платил за него.

Жреца звали Кнаут, и он носил обычную черную мантию ордена Великого бога Риля. У него было круглое, невинное лицо с гладкими щеками младенца, ярко-голубыми глазами искусителя и предельно искренней улыбкой. Он часто улыбался, часто смеялся, и всегда казалось, что это довольный жизнью человек, которому нравятся и эль, и компания принца Лоума.

Будучи жрецом, Кнаут иногда сбивался в разговоре на проповедь. Он восхвалял мир, наступивший в его душе через посредство Истины и Веры, когда он, жрец, перестал воевать сам с собой. По большей части, однако, он болтал обо всех подряд и обо всем подряд: о цене на зерно, об отношениях между Беллегером и Амикой, о погоде, о других жрецах, о радостях делить с ними Истину и Веру и даже о чудесном, восхитительном эле, который, по его глубокому убеждению, подавали только в «Осажденном орле». А еще Кнаут задавал без какой-либо очевидной цели самые разнообразные вопросы. Как поживают король и королева-консорт? Почему они всегда спорят? Оправдали ли себя поиски библиотеки? Как крестьяне могут устанавливать такие низкие цены на пшеницу? Если Беллегер и Амика теперь заключили мир, то для чего нужны все эти винтовки? И какова история Элгарта? Как он получил свой шрам? Отец Кнаут никогда не видел человека, который выглядел бы настолько занятым, не делая ничего особенного.