Внутренние война и мир

Гита действительно психологична. Но в ее психологию входят указания на «я», на духовность, на конечную сущность — однако все это не делает Гиту духовным текстом. Гита — всего лишь межевой камень, знак со стрелой, указывающей на конечное предназначение. Но она не претендует ни на что большее: только межевой камень. Не само предназначение.

Духовных писаний не существует. Да, есть писания, указывающие на духовность, но все они имеют преимущественно психологическую природу. Такие тексты не следует воспринимать как духовные. Человек может обрести духовность, двигаясь по указателю, но духовное состояние невозможно выразить в словах — даже отчасти. Не существует даже отражения духовности.

Для этого есть причины. Будет хорошо, если мы кратко коснемся некоторых из них.

Первоначально в тот момент, когда человек только приобретает духовный опыт, в его сознании нет ни одной мысли. Как же можно с помощью мыслей передать опыт, в котором нет ни одной мысли? Только тот опыт, в котором присутствует мысль, только опыт, прошедший мысленную оценку, можно выразить через мысль. Но мысль не может передать опыт, в котором ее не было.

Только опыт безмыслия является духовным. В такой момент мысль не существует; и, значит, его нельзя описать в словах. И именно поэтому Упанишады безжалостно повторяют: «Нети, нети». Они говорят: «Ни то, ни это». Если вы спросите, так что же это такое, они ответят: «Ни то, ни это». Какие бы слова ни употребил человек, они не могут передать подобный опыт.

Так что же это за опыт, стоящий за гранью любого выражения?

Будда даже запретил задавать ему одиннадцать вопросов. Он говорил: «В них скрыта опасность». «Если я не отвечу, моя позиция покажется вам слишком сложной. А если отвечу, то допущу несправедливость перед истиной — дело в том, что на эти вопросы нельзя дать ответ. Поэтому, пожалуйста, не задавайте их, не ставьте меня в трудное положение».

Поэтому, когда Будда собирался посетить деревню, его ученики заранее просили, чтобы никто не задавал ему одиннадцать вопросов. Эти вопросы относились к духовности.

Когда люди стали настойчиво просить Лао-Цзы описать свой опыт в книге, он сказал: «Пожалуйста, не ставьте меня в трудное положение. То, что я напишу, не будет моим опытом. Его невозможно выразить в словах, и только об этом мне хочется написать».

Но люди не слушали его. Поэтому, в конце концов, под давлением своих друзей и любимых людей Лао-Цзы написал книгу. Но в самом ее начале были такие слова: «То, что можно сказать, не является истиной. Истина невыразима. Читая мою книгу, помните об этом».

В этом мире всякий человек, испытавший опыт духовности, одновременно начинает понимать, что этот опыт невыразим. Его просто невозможно выразить. Мистики всегда говорили, что попытки описать духовное в словах обречены на неудачу — у немого больше шансов рассказать о вкусе мелассы. И дело не в том, что немой не знает вкус мелассы; он знает, но не может его описать.

Вы можете подумать, что у вас получится, но это не так. Вы также не сможете описать вкус. Не только немые, но и те, кто могут говорить, неспособны рассказать про этот вкус. И если я буду настаивать на том, чтобы вы его описали, то в лучшем случае вы вложите мне в руку кусок мелассы и попросите меня попробовать его. Другого пути нет. Но если мелассу можно хотя бы дать человеку, чтобы он ее попробовал, то с духовностью даже это невозможно.

В мире нет духовных писаний. Конечно, существуют книги, указывающие путь к духовности, — и Гита одна из них — но всякое указание происходит в пределах ума. Они указывают за границы ума, но само указание осуществляется в рамках ума. Всякая наука психологична; в ее основе лежит психология. Даже высочайший взлет письменной мысли имеет психологическую природу: слова всегда развертываются в сфере ума, любое высказывание имеет интеллектуальные границы. Выражение мысли возможно, пока существует ум. Когда область ума заканчивается, остается невыразимое.

Поэтому, когда я называю Гиту психологией, я не подразумеваю ничего подобного бихевиоризму, психологии Ватсона или «условным рефлексам» Павлова. Все эти психологические теории замкнуты на себе, и они не хотят считаться с реальностью, лежащей за пределами ума. Некоторые из них не принимают даже реальность самого ума. Их сторонники говорят: «Ум — это всего лишь часть человеческого тела. Ум значит мозг. Больше нигде нет ума. Ум — это просто результат взаимодействия крови, костей и мозгового вещества. Ум неотделим от тела».

Гита не содержит такой психологии. Психология Гиты нацелена на все то, что лежит за пределами ума.

Но, несмотря на это, она остается психологией. Я не буду называть Гиту духовным писанием — но не потому, что где-то есть другие духовные писания. Духовность сама провозглашает свою сущность: «Я не могу существовать там, где есть текст. Я не могу содержаться в словах. Меня не связывают никакие ограничительные линии интеллекта». Духовность — это опыт, который переходит всякие границы. Он делает любые слова тщетными и любые выражения — пустыми.

Ошо!