Внутренние война и мир

На дорогах существуют правила движения. «Держитесь левой стороны!» — это хорошее правило — с ним вы не ошибетесь[2]. Но если сделать все наоборот и предложить людям держаться правой стороны, то ничего плохого не произойдет. В Америке правила требуют ездить по правой стороне дороги, и люди не видят в этом ничего противоестественного. Держаться левой или правой стороны — любое подобное предписание служит определенной цели, но оно не имеет высшего основания в жизни. И если у кого-нибудь возникнет вопрос: «Почему нужно держаться именно левой стороны? Почему не правой?» — никто в мире не сможет дать на него ответ. Это — просто функциональное правило. А если человек, склонный к еще более глубокому анализу, задаст вопрос: «В сущности, какую сторону считать левой, а какую — правой?», то и на него невозможно дать однозначный ответ.

Созданная Ману система исключительно функциональна, но ведь Арджуна ставит под вопрос саму эту систему. Он задает очень глубокие вопросы. Арджуна спрашивает: «Итак, я получу царство, убив огромное множество людей, убив самых близких и любимых, и что? Какова цель моих действий? Предположим, я выиграю войну, и что мне это даст? Допустим, Кауравы — узурпаторы, и если мы убьем их, произойдет переворот, ну а что дальше? Какой смысл в перевороте? Кто скажет, сколько погибнет невооруженных, невинных людей, людей, никак не связанных с нашей распрею? Эти люди оказались на поле битвы просто потому, что они чьи-то родственники. Что будет с ними со всеми?»

Нет, Арджуна задает очень важные вопросы. Для ответа на них недостаточно Ману.

Не надлежит убивать нам кровных сынов Дхритараштры,

Ведь погубив свой род, как можем счастливыми быть, Мадхава?

Хоть и не видит греха их ум, пораженный корыстью,

В уничтожении рода, в вероломстве преступном,

Как не понять постигающим зло поражение рода,

Что нам, Джанардана, от такого греха отрешиться надо?

С гибелью рода погибнут непреложные рода законы;

Если ж законы погибли, весь род предается нечестью.

Арджуна говорит: «Они безрассудны. Если мы поведем себя так же, какая в этом будет польза? Допустим, они не правы, но если мы также понесем ответственность за их неправоту, сделав еще большее зло, будет ли это правильно? Разве, отвечая злом на зло, можно породить добро?» В сущности, вопросы Арджуны можно сформулировать так: «Если мы добавим свои ошибки к их ошибкам, они удвоятся или компенсируют друг друга? Их разум в заблуждении, они глупы — значит ли это, что мы также должны вести себя как глупцы? И настолько ли стоящим будет то, что мы получим в результате, настолько ли полезным, настолько ли ценным?»

Обратите внимание. В уме Арджуны развиваются две параллельные мысли.

Он спрашивает, стоит ли результат того. За этим вопросом стоят два мотива. Возможно, все это имеет смысл, тогда Кришна объяснит его, и Арджуна сможет рационализировать свою борьбу. Может быть, Кришна покажет, в чем смысл всего происходящего, и тогда Арджуна выиграет. Или, возможно, Кришна сможет дать убедительное объяснение того, что зло будет взаимно уничтожено злом, а все оставшееся будет добром. Если так случится, то Арджуна сможет подготовить себя к битве. Человек стремится найти рациональное обоснование своим приготовлениям к сражению.

Эти точки зрения развиваются рука об руку в уме Арджуны. Из того, как Арджуна ставит свои вопросы, следует, что он пытается сказать: «Либо позволь мне убежать, и я спасусь, либо дай мне ясное доказательство того, почему нужно сражаться». Арджуна стремится очистить свой ум так, чтобы во время сражения в нем не оставалось бы сомнений в верности избранного пути. В ходе битвы Арджуна хочет быть полностью уверенным в том, что сражается за правое дело.

Другой возможный вариант для Арджуны — бежать с поля битвы. Он видит лишь эти две альтернативы. Кажется, что он готов к обеим, — какая бы ни представилась. В этом необходимо разобраться.

Человек всегда склонен считать себя умным, мыслящим, рациональным существом. Аристотель доходил до того, что называл человека мыслящим животным. Он говорил: «Человек — животное, обладающее разумом». Но, глубже постигая природу человека, мы приходим к пониманию того, что его интеллект является не чем иным, как попыткой приписать отсутствию интеллекта статус интеллекта. Ум человека постоянно занимается оправданием иррационального и непостижимого в себе.

Если человек готовится к сражению, то, прежде всего, он пытается убедить себя и других, что эта война принесет нечто хорошее и благословенное — и тогда он с легкостью идет в бой. Если человеку нужно отрубить кому-то голову, то, прежде всего, он стремится убедить себя, что идет на этот шаг в интересах того, кто будет обезглавлен, — и тогда он без труда может сделать свою работу. Если человек собрался бросить нечто в огонь, то, прежде, он убедит себя, что этим лишь защищает религию, — и тогда он с легкостью разожжет пламя. Человек раз за разом пытается оправдать свои самые иррациональные стороны с помощью разума.