Внутренний мир травмы. Архетипические защиты личностного духа

Итак, здесь мы видим две стороны системы самосохранения. Одна сторона – это ангел-хранитель или «фея-крестная», которая сохраняет жизнь пациентки, отвращая ее от самоубийства и помогая ей диссоциировать часть истинного я, изолируя ее в мире фантазий и в розовой детской комнате. Затем этот аспект появляется в образе волшебницы – архетипической рассказчицы, которая перед сном читает сказки обиженной и униженной маленькой девочке, поет ей песни и утешает ее, внушая иллюзорные надежды. Однако в том случае, если эти надежды обращаются на что-то в реальном мире, если пациентка предпринимает серьезную попытку установить подлинную связь с реальностью, Защитник как часть системы самосохранения предъявляет свой демонический аспект, атакуя Эго и его беззащитные внутренние объекты.

В сознании Линор обе эти фигуры, поддерживающая и атакующая демоническая, присутствовали в виде двух исключительно могущественных «голосов». С одинаковой основательностью они изрекали аргументы как в ее поддержку, так и против нее. Одной из важных задач, которую мы решали в анализе Линор было развитие ее способности к различению этих голосов (с которыми она полностью идентифицировала себя), то есть мы стремились к тому, чтобы эго-синтонные голоса стали эго-дистонными. Мы также старались культивировать некую позицию Эго Линор по отношению к проявлениям как соблазнения, так и тирании, исходящим от ее внутренних фигур Защитника/Преследователя. В такой ситуации голос и отношение терапевта не должны быть только «приятными и понимающими», терапевт вынужден до некоторой степени усвоить себе силу и твердость тирана, то есть он не должен бояться задеть Эго пациента, раздутое инфляцией, его голос должен звучать веско. Постепенно в ходе анализа на смену «голосам», исходящим от системы самосохранения Линор, пришел более реалистический, модулированный и терпимый голос. Однако освободится от Защитника/Преследователя и его «голосов» оказалось гораздо более сложной задачей, чем я представлял себе в начале. Иногда Линор жаловалась, что она чувствует себя так, как будто предает старого друга, более того, старого друга, который спас ей жизнь. «Избавиться от этого голоса, – как-то сказала она мне, – все равно, что сказать моей маме, что я не люблю ее… На самом деле, я люблю этот Голос… так же, как люблю свою мать, наверное это звучит как безумие. «Она» помогла мне пройти через такое… вы понимаете, о чем я? По сравнению с этим Голосом, ваш голос кажется таким слабым! Где вы будете, когда мне понадобится помощь? Этот Голос спас мне жизнь. Пусть это безумие, но я не знаю, как я еще могу объяснить это».

Появление девочки из сновидения

На протяжении примерно четырех лет своей терапии, в жизни Линор были некоторые события, которые причинили ей страдания, и это вскрыло боль ее ранних детских переживаний. Она недолго была замужем за мужчиной нарциссического склада, который обращался с ней точно так же, как когда-то обращалась с ней мать в розовой комнате ее детства, как с неодушевленным объектом, как с куклой. В начале их брака он даже называл ее своей «живой куколкой». Накануне сессии, которую я опишу ниже, он холодно и бесстрастно известил ее, что он больше ее не любит и хочет развестись. Естественно, Линор была в отчаянии от такого поворота событий, несмотря на то, что за все годы их совместной жизни, она не почувствовала близости к этому человеку.

К этому времени у нас с ней установились прочные отношения переноса, и самое интересное, что произошло за истекший год работы, – она начала припоминать содержание снов впервые в своей жизни. Образ невинной, сердитой, отвергаемой маленькой девочки был одним из самых частых в ее сновидениях. Это дитя из сновидения стало очень важной фигурой для моей пациентки (и для меня), потому что каждый раз, когда эта маленькая девочка появлялась в сновидении и мы говорили о ней, Линор начинала плакать. Это было горе, которого она никогда прежде не чувствовала – горе, связанное с отвержением и насилием, которое ей пришлось пережить, будучи маленькой девочкой, вынужденной пережить раскол во внутреннем мире, в результате которого сформировались две части ее я. Именно с появлением этой девочки из сна Линор обрела способность горевать о потерянных годах детства, последовавших после внутреннего разделения я, пустых годах жизни в отсутствии души или психе. Эта работа горя была ее «психотерапией».