Внутренний порок

— Припоминаю, одно дельце когда-то тогда вёл со стороной под таким именем. А что с ним не так?

— Не знаю, — ответил Док. — Что-то.

— Какие-то подозрительные кислотные флюиды.

— Эт точно.

— Некий странный невыразимый разбаланс законов кармы.

— Знал, что ты поймёшь.

— Док…

— Ни слова. Этот парнишка, Искряк, у тебя ещё работает?

— Заходи, я вас познакомлю. Кроме того, новая срань тут у меня появилась, её называют «тайская палочка»? Липковатая, но как только раскочегаришь…

Едва Док положил трубку, телефон зазвонил снова, и там оказался Йети, который начал без промедления.

— Так! Неуловимая мисс Хепчест, похоже, влилась в твою маленькую компанию загубленных наркотой неудачников.

— Ух ты, без балды? Вот это новость.

— А, ну да — ты снова временно отсутствовал на этой планете. Телефонные звонки, личные визиты, ничего, судя по всему, не удаётся. Знаешь же, как нам тревожно.

— Небольшой КО. Хотел бы я себе твою трудовую сознательность.

— Не хотел бы. Дело Дика Харлингена движется?

— Бегаю по кривым следам, вот и всё.

— А какие-нибудь оставлял молодой… как его там, Бобертон, полагаю?

Отьебись, Йети.

— Довёл Шайба до Западного Голливуда, но после того, как Мики смыло с доски, его никто не видел.

Что касается доктора Блатнойда и его неудачной спортивной травмы, мы упомянули о твоей интересной теории насчёт проникающих ранений коллегам доктора Ногути — запросили протестировать на медно-золотые стоматологические сплавы и так далее, и один коллега странно улыбнулся и ответил: «Не возражаете, если мы насчёт этого лабу вызовем?» — «Конечно, нет», — ответил я. «Чудесно. Эй, Дуэйн!» — и тут в комнату заскакивает такой свирепый лабрадор с, должен сказать, настолько неотзывчивым отношением, что нас всех довольно сильно обескуражило.

— Ух, а они же вроде такие замечательные пёсики для деток…

— У нас тут один такой вообще-то есть.

— Просто подумал, что совет коллеге-профессионалу может помочь, — пытаюсь от хлопот тебя уберечь в перспективе, вот и всё…

— Это как?

— Когда назначат твоё слушание.

— Моё… Спортелло, ты не хочешь ли сказать…

Док позволял себе одну злобную ухмылку в неделю, и сегодня был как раз тот вечер.

— Я только говорю, что, если такое произошло с Томасом Ногути, самым блистательным судмедэкспертом в США, ну, кто из вас, защитников-служителей, будет в безопасности? Хватит и одного окружного ревизора, которому шлея под хвост попала.

Тотальное молчание.

— Йети?

— Я наслаждался спокойным семейным вечером с миссис Бьёрнсен и детишками, с собачкой, Лоренса Уэлка смотрел, а теперь погляди, что ты наделал.

Док услышал, как сняли отводную трубку. Женский голос с очень крутым фронтом импульса и очень коротким периодом затухания произнёс:

— Всё в порядке, Киткотик?

— Что это? — сказал Док.

— Это миссис Невина Бьёрнсен, а если это ещё один антиобщественный «особый сотрудник» моего супруга, я буду вам благодарна за то, что вы перестанете его третировать в его выходной день, поскольку ему и так есть чем заняться всю неделю, когда он очищает улицы от наркоманов и такого отребья, как вы.

— Ну, ну, моя бойзенова ягот-ка. Спортелло лишь демонстрировал своё представление о чувстве юмора.

— Док Спортелло? Тот самый Док Спортелло? Ага! наконец-то! Мистер Низменность собственной персоной! Вы хоть понимаете, на какую сумму у нас счета от терапевта, за которые вы несёте личную ответственность?

— Ну, дорогулечка, большинство всё равно оплачивает Управление…

— После вычетов, которыми и лошадь подавится, а меж тем, Христиан, я отказываюсь понимать твою бесхребетную реакцию на этого жалкого урода-хиппи с его нескончаемыми провокациями…

Док обнаружил, что у него закончились сигареты. Положил трубку на кухонный стол и пошёл искать блок «Холодков» — и после длительных розыскных мероприятий тот обнаружился в леднике рядом с остатками пиццы, о которой он забыл настолько, что даже не все ингредиенты, сколь красочны бы ни были они, мог теперь опознать. Несмотря на это, он ощутил позыв голода и решил сделать себе бутерброд с арахисовым маслом и майонезом, отыскал холодную банку «Бурги» и направился в другую комнату щёлкнуть телевизором, когда услышал странные звуки из телефона, чью трубку вроде бы забыли повесить…

— Ой. — Он поднёс инструмент к уху, хотя Бьёрнсенов — уже в разгаре свары с полномасштабными воплями — слышно было даже в кухне: они рецензировали события своей недавней личной истории, с примечаниями, Доку не знакомой, но ему всё равно было неловко, и через минуту-другую расчётов, насколько велики его шансы вставить ещё хотя бы словечко, он повесил трубку на рычаг до того нежно, что словно бы собирался ещё и колыбельную ей спеть, и отправился досматривать последнюю пару минут «Адама-12».