Внутренний порок

До него оказалось дольше, чем думали. Зупола впереди, словно задники старых фантастических кин, казалось, не приближались ни на шаг. Словно на ощупь передвигаешься ночью по опасной местности, хотя Док сознавал солнце над головой, звезду чужой планеты — мельче и сконцентрированней, чем следует, оно неуклонно лупило их жёсткой радиацией. Из-за видимого мира выскакивали ящерки, останавливались вневременно и бездыханно, как камень, поглядеть на Дока и Тито.

Через некоторое время стало больше походить на заброшенную стройку. На солнце выгорали остатки пиломатериалов, катушки поржавевшего кабеля, отрезки пластиковых труб, спутанные клубки «Ромекса», битый воздушный компрессор. Пластмассовое покрытие местами сдуло, обнажился скелет, распорки и стяжки, иногда они напоминали освежёванный футбольный мяч, иногда — узоры на кактусе или раковины, что туристы привозят с Гавайев.

— Замков не вижу, — сказал Док.

— Не значит, что в них можно просто зайти.

Док отыскал дверь, легко её открыл — и шагнул в высоченный тенистый склеп.

— Ладно, здесь можете остановиться.

— Ой-ёй. — Произнёс Док.

— Или же идти дальше, прямиком в следующий мир. Спросите, не насрать ли мне. — То был Рангоут Трелинг с порослью бородёнки двухнедельной давности и «магнумом» 44-го калибра в руке, «ругером-блэкхоком», — взведённым и целящим прямо в середину Докова лба: ствол его почти совсем не дрожал, хотя этого нельзя было сказать теперь о голосе Дока.

Он стащил с головы сомбреро, уважительно.

— Ну, здрасьте вам, Рангоут! Заехали вот в эти места, подумал — не принять ли ваше приглашение! Помните меня? Лэрри Спортелло? Док? А-а это мой друг Тито!

— Вас Мики послал?

— Эм-м, нет, вообще-то я рассчитывал выяснить, что с Мики стало.

— Иисусе. Чего с ним только не стало. — Рангоут, мягко отпустил курок, хотя всё равно выглядел сильно возбуждённым. — Заходите.

Внутри располагался гигантский холодильник с пивом и другими съестными припасами, несколько игровых автоматов, а также бильярдный стол и откидывающиеся кресла — и вообще-то, как теперь об этом задумался Док, пространства больше, чем, если судить снаружи, сюда могло бы поместиться. Рангоут заметил, как он озирается, и прочёл его мысли.

— Ништяк, а? По сути, Баки Фуллера вроде как облапошили — тут не меньше долларов на ограниченный кубический фут, а больше кубических футов на доллар.

Обычно реакцией Дока было бы: «Разве это не одно и то же?» Но по какому-то нюансу в поведении Рангоута — может, безумному взгляду или его крепкой хватке, коей он по-прежнему сжимал рукоять чёрного блестящего револьвера, а то и по неспособности то и дело не пускать голосом петуха — Док врубился, что заткнуться тут было бы, наверное, чуть разумнее.

Вдруг голова Рангоута склонилась под новым углом, и он, похоже, вперился взглядом сквозь стену зупола в некую точку на далёком небосводе. Через несколько секунд долетел рёв неглушеных реактивных двигателей — оттуда летели истребители. Рангоут приподнял на несколько дюймов ствол пушки, и на секунду показалось, что он сейчас откроет огонь. Рёв над головами стал почти непереносим, потом стих.

— Каждые полчаса их сюда из Неллиса шлют, — сказал Рангоут. — Поначалу я думал, это у них какой-то рутинный маршрут облёта, но выяснилось, что всё намеренно, жужжат авторизованно. Весь день, всю ночь. Когда-нибудь вынудят Мики одобрить ракетный удар, и Аррепентимьенто уйдёт в историю — только даже истории не останется, потому что они уничтожат и все архивы.

— Чего ради Мики бомбить это место? Это ж его мечта.

— Была. Вы видели, как оно всё там выглядит. Он вывел деньги, остановил всех подрядчиков, ушли все, один я остался.

— Когда это произошло?

— Примерно, когда он исчез. Вдруг нет нашего кислотного филантропа. С ним что-то сделали.

— Кто?

— Кто угодно. А теперь он вернулся к Слоун, да счастливая парочка снова вместе, апартаменты для новобрачных в «Цезаре», огромная водяная кровать сердечком, всё время на людях её за жопу мацает, типа: «Это моё, толпа, и думать не смейте», — а Слоун на всю эту байду продано-куплено ведётся, другим мужикам даже в глаза не глядит, особенно тем, с кем она, как это говорится, виделась?

— Мне казалось, Мики на это смотрит сквозь пальцы, — чуть не сказал Док, но довольно-таки уверился, что всё же не сказал.

— Он уже опять семьянин-перерожденец, что б там ему с мозгами ни сотворили, ему и член перепрограммировали, и она теперь, разумеется, лучшего времени мне уже не выделяет. Я только и сижу тут с ружьём на коленях, как призрак сбрендившего старателя на каком-нибудь старом серебряном руднике, жду, пока праведный супруг мо мент не выберет. Уже мёртвый, только сам этого не понял. Слыхали, он сделку заключил с Министерством юстиции.

— Может, сплетни?