Внутренний порок

— Винни сюда приехал из Нью-Йорка, знаешь, у меня неделя ушла, пока не научился понимать, что он говорит, не сколько выговор, сколько сам ритм. А потом и сам так начал разговаривать, и никто не понимал уже меня. Я себя до сих пор спрашиваю, можно ли мне было в тот день ему чутка больше времени выторговать, но, как обычно, он был очень шустрый. Мы на ГММ приехали по наколке, которую ему якобы дали, и я машину толком остановить даже не успел, а он шмыг из неё — и в дом. Я знал, что там произойдёт. Вызывал подкрепление, когда услышал изнутри выстрелы. Я какое-то время орал, как дурак: Винни, ты там? А он и там, и нет. Бедный ебала. Обречён был на плохой конец рано или поздно. Чокнутый, как они все, но мне с тылу никогда так надёжно не бывало ни до, ни после. Шпаку трудно объяснить, но я на самом деле… я ему стольким обязан.

Йети некоторое время ехал. Док сказал:

— Знаешь, чего? Предельно честно? Я думал, это ты.

— Думал, я что? Я Винни уделал? своего же напарника? Господи, Спортелло. Ты когда-нибудь бросишь эти свои параноидальные двинутые номера?

— Обзывай, как хочешь, Йети, это ж нормальная реакция, нет? Откуда мне знать, что у вашей публики там творится, вы ж там все ползаете за своим синим стальным занавесом, ебанутую власть делите.

Йети не ответил, но бывали времена, когда Док слышал его молчания, и данное говорило Ты Слишком Много Знать Не Можешь Поэтому Нахуй Пшёл.

Но можно и поковыряться.

— Типа, может, в Управлении вы оба с ним были в одном говносписке, в смысле, раз напарники и прочее, пришить его — неплохой способ опять к себе расположить, нет?

— Ты не соображаешь, что несёшь. Большое спасибо за такую заботу, но у меня всё схвачено, ага? Я возрожденческий легавый, не забывай, для всех заинтересованных сторон тут я — всё сразу.

— Нет, Йети… нет, ты знаешь, что ты есть, по-моему? Ты в ПУЛА свой Чарли Мэнсон. Ты буйный злобный псих в самом сердце этого маленького легавого царства, до которого ничему и никому не добраться, и смилуйся над ними боженька, если ты однажды утром не с той ноги встанешь, тогда будет сплошь «беги, легавый, беги», а когда дым рассеется, в пустых углах Стеклянного Дома будут вить гнёзда певчие птахи. Ну, ещё битое стекло и прочее говно.

Довольный, судя по виду, таким очерком характера, Йети разогнался миль до восьмидесяти пяти или девяноста в час и злорадно, можно даже выразиться — самоубийственно, — рванул по трассе в традиционной манере, виляя с одной полосы на другую. На радио машины Невины Бьёрнсен наступили заунывные неуважительные медные и недохиповые синкопы аранжировки Херба Алперта, в которой Док с растущим ужасом опознал «Нямки Нямки Нямки» «Огайоского Экспресса». Он потянулся к ручке громкости, но Йети его опередил.

— Если интересно, — сказал Док, — Шайб мне рассказал, что на самом деле стрелял тогда он. Адриану заплатили за работу и повесили хомут, а потом его выпустили. Как обычно. Но ты, может, и так всё это знал. Может, ещё ты знаешь, кто в ПУЛА за это Адриану платит.

Йети посмотрел на Дока, потом — опять на трассу.

— Либо я знаю, что значит — я тебе не скажу, либо не знаю, и в этом случае сам ты этого никогда не узнаешь.

— Ну да, забыл. Я просто тупой шпак, беру тут вражеский огонь на свою жопу.

— Моё предложение по-прежнему в силе. Давай к нам, может, тому-другому научишься. А то и в Академию сгодишься. — Они приближались к съезду на Канога-Парк, и Йети включил поворотник.

— Только не рассказывай, — сказал Док.

— Да нам снова пришлось конфисковать твою тачку, незаконно парковалась на районе у Адриана.

— Погоди. Ты мне даёшь уехать, не привлекаешь меня, не оформляешь привод, ничего? Как мы должны это уладить?

— Уладить что?

— Всё это — вон то, — мотнув головой назад, в сторону Гаммо-Маркс-Магистрали, и производя смутные бах-бах большим и указательным пальцами.

— Без понятия, о чём ты говоришь, Спортелло, у тебя несомненно какие-то галлюцинации.

— Не понимаю. Адриан же наверняка был среди основных фондов Управления. Как же им понравится, что его устранили?

— Я тебе одно могу сказать без риска — Адриан стал хитрить. Слишком уж хитрить, но не выпытывай у меня подробностей, просто не парься — ребята только счастливы, что от него избавились. А заодно и от Шайба, потому что теперь они могут утверждать, что убийцу Винни наконец-то опознали, и он погиб насильственно, однако справедливость восторжествовала, раскрываемость повысилась ещё на штрих, и от федералов мы получим ещё на икс миллионов больше. Всем в центре от этого, как ты бы выразился, ништяк.

— Может, мне комиссионных получить.

— Но тогда ты окажешься у нас в ведомости, нет.

— Точно… тогда, может, ты бы мне намёчек подбросил? Я вот по этим делам работаю? Шайб крайне любезно упомянул, что вся та суета в массаже «Планета цып» на самом деле отвлекала от заказной мокрухи Глена Муштарда. Сказал, что Мики тут был вообще не при делах. Ты про это что-нибудь знал? Ещё б не знать. Почему ж ты не сказал мне?

Йети улыбнулся.