Внутренний порок

— Кстати, не ты ли меня нашёл и вернул папе в тот раз?

— Я просто делал свою работу, — тут же ушёл в оборону Док.

— Он меня действительно назад хотел?

— Я с тех пор парочку таких заданий выполнял, — осторожно ответил Док, вдруг ей придётся ночью ещё ездить, — и он мне показался обычным взволнованным родителем.

— Мудак он, — заверила его Японика.

— На, вот мой номер в конторе. Рабочий день не нормирован, поэтому ты меня можешь не застать.

Она пожала плечами и выдавила улыбку.

— Если суждено.

* * *

Несколько дней всё было чуднó: «дротик» в Беверли-Хиллз, хотя Док воображал, что ему там приятно проводить время в обществе всех этих «ягуаров» и «поршей», и так далее. Когда он наконец поехал забирать свою тачку в «Воскрешение Корпуса» — автоаварийный эмпорий несколько к югу от Олимпика, — столкнулся со своим приятелем Тито Ставру, который оживлённо пререкался с Мануэлем, хозяином. Тито держал прокат лимузинов, хотя в парке у него была всего одна единица техники, к сожалению — не из тех, что способны Соскальзывать с Поребрика, ещё меньше — Без Усилий Ввинчиваться в Поток Транспорта, — нет, этот лимузин грюкался с бордюра на проезжую часть дробно, ибо по крайней мере половину всего страхового времени, какой период ни возьми, проводил в гараже (как только что выяснил последний страховщик Тито — к вящему своему, и можете себе представить, какому Тито, изумлению), либо обслуживался различными бригадами полировщиков по всему Большому Л.А. В одном календарном году он перекрашивался шесть раз.

— Ты уверен, что имел в виду лимузин, а не limon?[52] — осведомлялся Мануэль: это входило в рекреационную программу оскорблений, которыми ему нравилось осыпать Тито всякий раз, когда машина появлялась с новым комплектом вмятин. Они стояли в главном ангаре из куонсетского сборного модуля, сначала распиленного по всей длине напополам, после чего половины пристроили друг к другу так, чтобы они встречались в точке высоко над головой, образуя нечто вроде церковного свода. — Дешевле встанет, если ты мне будешь платить вперёд, небольшой гонорар, как только тебе захочется его перекрасить — пригоняй, днём ли, ночью, в любой колер, что есть на складе, включая металлики, туда-сюда всего за пару часов.

— Меня вот что беспокоит, — сказал Тито, — вот это «туда-сюда», понимаешь, приходится иметь дело со столькими рискованными элементами в сообществе автозапчастей?

— Это ж Воскрешение, ése! Мы чудеса творим! Если б Иисус воду в вино обратил прямо у тебя перед носом? ты бы что, стал возмущаться: «Что это я пью, я ж «Дом Периньон» заказывал», — или ещё чего? Будь я таким разборчивым насчёт того, что мне подгоняют покрасить? чего у них спрашивать? права и техпаспорт? Они тогда в натуре разозлятся, в другое место поедут, мало того — меня в говносписок внесут, где мне, может, вовсе не нравится? — Мануэль только заметил Дока. — Ты «бентли»?

— Я «додж-дротик» 64-го?

Мануэль сколько-то поводил взглядом между Доком и Тито.

— Вы, ребята, что, знакомы?

«Смотря с какой стороны», — хотел было ответить Док, но Мануэль продолжал:

— Я собирался с тебя больше взять, но вот такие, как этот вот Тито — они субсидируют таких, как ты. — Сумма в счёте обозначалась, тем не менее, типом цифры, скорее принятым в Беверли-Хиллз, и полдня у Дока вылетело на обустройство рассрочки.

— Ладно ты, — сказал Тито, — я тебя обедом накормлю. Мне тут нужен твой совет.

Они отправились на Пико и двинули в сторону Ранчо-Парка. Не улочка, а восторг обжоры. Когда Док ещё был в городе новеньким, как-то раз где-то на закате — ежедневном событии, не бульваре — он оказался в Санта-Монике у западной оконечности Пико, свет над всем Л.А. смягчался до пурпура с темноватой золотинкой, и с того угла и в тот час ему показалось, что по Пико ему видно на много миль — до самого сердца всего Мегаполиса, который ему только предстоит открыть, если захочется, а ещё он может наедаться своей дорогой вдоль Пико вечер за вечером ещё долго, и национальная категория едальни там не повторится. Это не всегда бывало для нерешительного торчка доброй вестью: он мог знать, что голоден, но не обязательно — как с этим голодом справиться в смысле конкретной еды. Не одной ночью у Дока заканчивался бензин, а у его компаньонов, которых пробивало на хавчик, — терпение, решение же, куда зайти поесть, откладывалось очень надолго.

Сегодня они оказались в греческом ресторане под названием «Teké», что, по словам Тито, на греческом в старые времена означало гашишный притон.

— Надеюсь, на мозоль не наступлю, — сказал Тито, — но ходят слухи, ты работаешь с этим делом Мики Волкманна?

— Я б не стал так говорить. Мне никто не платит. Иногда мне кажется, всё это от мук совести. Подружка Волкманна — моя бывшая, она сказала, что ей надо помочь, вот я и пытаюсь.

Тито, подчёркнуто севший лицом ко входу, понизил голос так, что Док едва его слышал.

— Рискую предположить, ты не блат в городе, Док. Ты ж не продаёшься, верно?

— Пока нет, но конвертик с наличкой никогда не помешает.