Внутренний суслик (СИ)

После обеда я полезла в компьютер посмотреть, чем интересовался Милош, но он оказался девственно пуст. С одной папкой компьютерных простеньких игрулек и единственным документом, сиротливо торчащим посреди экрана. Контракт. Брачный договор, заключенный между Милошем Ковачем и Ториниусом Лайонешем, заключенный полтора года назад сроком на пять лет. Объединение семейных капиталов, бла-бла-бла, слияние, аутсорсинг, и прочие заумные слова я пропускала, выискивая то, что будет касаться именно моих обязанностей и профита. Один абзац в тексте был выделен красным цветом, и вот как раз он и гласил, что от меня требуется в течение пяти лет брака родить ребенка, который наследует наше общее дело, получившееся от слияния капиталов двух семей. До совершеннолетия ребенка любого пола, родившегося от этого брака, если мы все еще состоим в браке с Тори, я имею право распоряжаться одной третью этого капитала. Если по окончанию договора ребенок не родился, договор автоматически продлевается еще на три года, до рождения ребенка, вплоть до искусственного оплодотворения. Если же ребенок родился, то после окончания договора мы с Ториниусом имеем право на односторонний разрыв брака, т.е. развод, если брак не задался. В таком случае ребенок остается с альфой, а я с неплохим доходом.

Сложный юридический язык документа, через который я продиралась, сильно напрягая извилины, перечитывая по несколько раз, чтобы понять суть изложенного, запудрил мне мозги невероятно. Но когда до меня дошел смысл написанного, я была настолько удивлена, что даже не смогла разозлиться.

Это как же, получается я — расходный товар? Инкубатор для выведения наследников двух знатных родов? И я на это согласился? В смысле — Милош согласился из-за денег?

«Да продали Милоша родители, — зло просвистел Василий. Но он не согласился. Видишь же — бежал с хахалем, а когда выловили, решил отравиться».

Вот же гадость какая! А что бывает за разрыв контракта? О-о-о! Лишение всех прав на ребенка и денег тоже.

Хм. Что же такого случилось, что Милош решился на побег? С такими унизительными, дурацкими условиями. Или просто омега родился без мозгов, с красивой оболочкой? Что-то тут было не так, но из документа ничего понять было невозможно.

Вопросов было много, а ответов не было. Дед в этом помочь не мог, а больше спросить было не у кого.

Но время у меня есть, и я докопаюсь до истины. Раз уж это тело теперь мое, мне надо знать, что почём.

«Нет, ну надо же! — всё никак не успокаивался суслик во мне, бегая по кругу и возмущенно посвистывая, — родил ребенка и как Натали — утоли мои печали и вали! Этот Ториниус может в одностороннем порядке разорвать контракт, брак, мир напополам двумя руками, и остается при бабле и ребенке, а нам ни с какой стороны не светит солнце! Не ту страну назвали Гондурасией! А не в Гондурас ли мы с тобой попали?» — возмущенно фыркнул Василий.

«Ладно тебе, Васятка! Времени у меня полно. Я не я буду, если не разузнаю, где собака порылась. Хоть я не из когорты смелых, но глупой никогда не была», — успокоила я Василия.

«А я говорил, говорил, что ты трусло!» — Встрял сусл, радостно хмыкая.

Ну, окей, трусло, но бульдожью хватку, выработанную жизнью в селе, у меня никому не отнять. Этакий тихий, ссыкливый бультерьерчик: тихонько подкрадется на дрожащих тонких лапках, оставляя за собой мокрый след, как от улитки, выпучит глазки и вцепится дрожащей челюстью в яйца противника, а потом будет висеть, сжимая челюсть, очко и глаза от страха, но выпустить добычу — ни за что.

Когда мне исполнилось тринадцать, мы с родителями переехали из деревни в районный городок. Было трудно, голодно, непривычно, но в то же время захватывающе и интересно. Я по молодости лет воспринимала все как волшебное приключение. Ни тесная комната, ни экономия во всем, начиная от совершенно другого питания, заканчивая одеждой, которую приходилось носить, даже когда я вырастала из нее, — а вырастала я каждые полгода, — ничто не могло затмить мою радость от жизни в городе. Мама наловчилась делать модные вещи — из двух старых свитеров сшить один, как теперь говорят — креативный хендмэйд, а тогда это выглядело, как явная нищета. Все знали эти два заношенных свитера, и тайна появления нового не была ни для кого секретом, в то время, когда мои одноклассники щеголяли в стильных и модных вещах. Но привычка трудиться упорно, с утра до вечера, не сдаваться, преодолевать трудности невзирая ни на что и деревенская закалка трудом все же дали свои плоды, и через пять лет, к моменту, когда я поехала поступать в областной центр, у нашей семьи была квартира и достаток уже выравнивался. Мы могли себе иногда позволить пошиковать и помодничать.