Внутренний суслик (СИ)

Я надела кольцо на безымянный палец руки и демонстративно опустила руку вниз, кольцо соскользнуло и поскакало по полу, звонко цокая.

Мы стояли друг против друга, глядя глаза в глаза — его сверкали яростью, а я сдерживалась изо всех сил, стараясь не засмеяться.

Когда Тори понял, что искать и поднимать кольцо я не собираюсь, я пронаблюдала картину маслом: коленопреклоненный муж поклоняется золотому идолу, выставив пятую точку вверх и истово разыскивая своего божка с нижайшими поклонами.

«Фатимааа! Какая у тебя фатимааа!» — восхищенно цокал языком незатыкающийся суслик, вспомнив фразу из одного любимого мною фильма. — Признай! Нет, ты признай, что задница у твоего мужа просто великолепная! В отличие от мозгов и характера».

Муж, наконец, нашел закатившееся под столик кольцо, поднялся, отряхивая колени, оттянул рукав пиджака, глянул на часы и чертыхнулся, потом стремительно подошел ко мне, жестко натянул кольцо на средний палец.

— Нас заждались. Надо идти.

— Ты не ответил, что я получу за этот спектакль, так необходимый тебе?

Он тяжко вздохнул, и не глядя на меня, ровным голосом произнес:

— Я виноват перед тобой. Если ты сегодня будешь вести себя прилично, создавая иллюзию влюбленных молодоженов, я куплю тебе самый навороченный мобильник, который ты хотел.

Свист суслика почти заложил мне уши.

— Нет.

Ториниус изумленно посмотрел на меня.

— Не надо самый навороченный, можно обычный, но с доступом в интернет, если ты забыл — я ничего не помню, и это поможет мне ориентироваться в этой среде.

— Никакого интернета. Только звонки. И те я буду контролировать. Вопрос закрыт. Идем.

Отрывистая речь, властный голос выдавали его напряженность.

Я представила, что сейчас придется выйти в светское общество, которое будет препарировать меня и оттачивать на мне свои шуточки с двойным дном, и испугалась. Опустив голову и плечи, прикусила нижнюю губу в растерянности, потом подняла смущенный взгляд на мужа:

— Ториниус, я не хочу навредить тебе и твоей карьере, и действительно ничего не знаю про это высшее общество. Я не знаю, как себя правильно вести. Честное пионерское! — вырвалось у меня.

Суслик закрыл лапками глаза и удрученно покачал головой.

Муж сразу стал собранным, деловым и холодным:

— Не дергайся, когда я обнимаю тебя, ни с кем первый не заговаривай, не влезай в разговоры, — он подошел ко мне и застегнул на шее цепочку с камешком, легшим прямо в ямочку между косточек, холодя кожу. — Отвечай только на прямо поставленные вопросы. Тебе достаточно будет говорить: «Благодарю вас. Как у вас дела? Великолепно выглядите» — обычная светская омежья болтовня ни о чем.

Говоря это, он вывел меня из комнаты и приобнял за талию. Толпа шумела и колыхалась в большой зале, украшенной бесчисленным количеством ламп.

Васятка ахнул — от блеска драгоценностей на омегах слепило глаза, их наряды действительно отличались от моего строгого костюма.

«Не ссы, прорвемся, — поддержал меня сусел. — Тебя бы в любом случае разглядывали и оценивали, что бы ты на себя не надела. Нормально ты выглядишь. Секси-секси, не сомневайся».

Нас тут же окружили альфы, беты, омеги, нос забился незнакомыми запахами, и у меня закружилась голова, от обилия и смешения ароматов даже начало мутить.

Некоторых Тори мне представлял, некоторые раньше меня знали, но я здесь не знала никого.

Я продела руку под локоть мужа, и он переплел свои пальцы с моими, если бы не игра, это было приятно.

Время от времени я влюбленно смотрела на мужа снизу вверх, и он тут же ловил мой взгляд, отвлекаясь от любого разговора, даже с серьезным бетой министром чего-то там, какой-то важной промышленности. Столько информации, сколько ее вылилось за эти полчаса на меня, я еще не получала нигде и никогда, поэтому я положила огромный болт на все эти фамилии-имена-должности-ранги и старательно играла роль влюбленного омеги, не забывая разглядывать разряженную публику. Для моей новой книги эти наблюдения очень пригодятся.

Один-единственный бокал, который мне подал Тори в самом начале вечера, шепнув на ухо: «Не пей. Даже не пригубливай. Только делай вид. Иначе тебя срубит быстро с твоей худобой и недоеданием, а это позор еще тот», — я так и носила в руке. Конечно, сам собой он опустел полностью, я даже не заметила, как так получилось. Теперь в голове легко шумело, но с запахами справляться все равно не получалось.

После торжественной речи, которую произнес министр, стоя рядом с нами в центре круга, почтительно образованного гостями, разглядывающими нас, а особенно меня с разной степенью интереса, муж с министром обменялись рукопожатиями, заключая начало нового, грандиозного проекта, который принесет нашей стране прорыв в космическом ракетостроении, бла-бла-бла, заиграла музыка и муж повел меня на середину зала.

«Упс! — суслик во мне замер на задних лапках, вытянув свой облезлый хвост в струнку. — Тася! Ты же не умеешь танцевать!»

Подводя меня к группке из четырех альф и двух омег, муж шепнул на ухо:

— Не хочешь поздороваться? — и с интересом посмотрел на меня.