Внутренний суслик (СИ)

А через три дня больничного лечения мое тело скрутило другой напастью и доктора вызвали мужа, сообщив, что у меня началась течка. Вечером он забрал меня домой и два дня, вплоть до сегодняшнего утра я помню очень плохо. Было хорошо, так хорошо, как никогда этого не было на Земле, но и стыдно так, как никогда раньше.

Приземление и посадку на дозаправку я благополучно проспала, а за полчаса до прибытия неожиданно проснулась отдохнувшей. В иллюминаторе вокруг, насколько хватало глаз расстилался искристый снег. Вокруг темными пятнами проплывал лес, гористая местность радовала взгляд.

Было странно видеть столько снега вокруг. В том месте, откуда мы вылетали, весна уже во всю вступала в свои права и снегом даже не пахло, и такой резкий переход из весны в зиму тоже напрягал и нервировал. Все было неправильным.

Возле самолета нас встречала машина, поэтому замерзнуть в своей тонкой курточке я не успела. В машине было тепло, и после пробежки по морозцу все запахи ощущались острее. Альди тепло поприветствовал альфу, подогнавшего машину, перекинулся парой фраз и сел за руль, странно поглядывая на меня. Ещё в самолете я заметила эти взгляды, которые тот бросал не скрываясь.

Очевидно тот, настоящий, Милош никогда так себя не вел, как я. А я боялась. Я просто боялась их всех. Ощупывая метку на плече я понимала, что ее оставили клыками, а раз они могли выпускать клыки, то могли и порвать ими в состоянии агрессии. А все окружающие меня ненавидели за то, что я не делала, вернее, делала, но не я.

Внутри я чувствовала себя замершим в ужасе сусликом, застывшим на задних лапках и внезапно получившим бампером в лоб. В той, предыдущей жизни я была веселушкой-хохотушкой, язвительной, саркастичной и любящей жизнь, здесь же мой внутренний голос заткнулся наглухо и даже носа не показывал — если я не была Милошем, то я не была и собой в полной мере. Любопытство прорывалось иногда, но как только я чувствовала значительные отличия моего мира от этого, я тут же пугалась и включала суслика, замирая и пережидая, пытаясь охватить все различия и новинки этого мира. Переварить это на фоне ненависти ко мне окружающих было очень трудно, поэтому я предпочитала молчать и вникать в то, что происходит.

Когда мы долго петляли по занесенной узкой дороге проложенной, казалось, через гущу тайги, я в полной мере осознала, что имел в виду Тори, когда предвкушал мою ссылку в «деревню». Мда. В глушь, в Саратов, как сказал классик. По моим ощущениям мы находились где-то в заднице мира, не удивлюсь, если здесь не будет никакой связи, больно уж это похоже на нашу дачу под Рязанью, где не ловили даже телефоны — вышки были натыканы, но связаться по телефону было нереально. Когда мы подъехали к дому, стоявшему в окружении красивых, высоких, мощных деревьев, вокруг не виднелось никакого жилья, кроме нескольких подсобных построек на подворье, я внезапно очень сильно расстроилась. Моя неосознанная надежда на возможный побег растаяла, так и не оформившись окончательно. А бежать из турлов зимой по снегу — самоубийство.

Однако то, что дорога к дому от самого аэропорта была расчищена, мне, как бывшему деревенскому жителю, говорило о многом: если даже в тайге кто-то постоянно занимается расчисткой дороги, значит вокруг живет достаточное количество людей и мой побег просто дело времени — ну, придется приложить немного больше усилий на подготовку, значит, так тому и быть.

Пока Альдис открывал ворота и загонял машину во двор, на шум с крыльца спустился дед в кожухе. Мощный такой, богатырский дед с длинными, по плечи, волнистыми волосами богато усыпанными сединой. Он был под стать дому — большому двухэтажному каменному строению с небольшими темными проемами окон.

— Ну, здорово, Аль! Здорово! — скупо улыбнулся дед на радостное приветствие моего спутника. — А что Тори не приехал? — нахмурил кустистые седые брови альфа.

— Не смог, Аши. У него там как раз большая сделка наклевывается. Он просил передать привет, подарки и вот… — Альди кивнул головой в мою сторону, — гостя я тебе привез.

— Прошку-то? И что мне с ним делать? — дед вперил в меня тяжелый взгляд и я замерла, перестав переминаться от холода с ноги на ногу, ёжась в тонкой куртке.

Странно, неужели дед не знает как зовут супруга своего внука? Или у него с головой не все в порядке? И что, меня оставят с этим с виду крепким, но с поехавшей кукушечкой стариком? А может у него со зрением проблемы, не признал просто?

Мороз уже стал пробираться под куртку и меня откровенно затрясло, даже зубы заклацали.

— Ну, что встали, как неродные. Заходите в дом, а то вон поморозишь Прошку, а внук мне потом не простит. — Дед развернулся и спустившись с крыльца прошел к одному из строений, скрывшись в дверях.

Да уж, Таисья, ты и потеплее видала приемы.

Альдис мотнул головой в сторону дома, беги, мол, давай, а сам полез в багажник доставать вещи. Я проскакала по ступенькам и проскользнула в дом, остановившись в коридоре, не зная как себя дальше вести.

— Аши, а чего Прошка-то? Милош он, — глухо донеслось со двора.