Внутренний суслик (СИ)

— Мне интересно, Милош. Ты был таким застенчивым воробушком, этакий малыш «папина радость» заглядывающий в рот Тори, и на это было ужасно смотреть. Сердиться по-настоящему на тебя было невозможно, ты был как липучка. Постоянно лез к нему, навязывался, доставал своей привязчивостью. А это довольно неприятно. Я, кстати, отговаривал его от этого брака. Но ему очень нужны были деньги. Бизнес родителей рухнул за год до вашей свадьбы и Тори бился, как омуль об лед, спасая остатки денег и предприятия отца. Он с детства был вместе с отцом на работе, знал всех там поименно, и они были одной большой семьей. И Тори не мог допустить, чтобы люди, которые работали почти всю свою жизнь на их семью, пошли по миру. А договор ваш он составлял сам. Как он сказал: по-честному. Он признался, что не любит тебя, что ты не в его вкусе, но тебя было не остановить. А ему нужен был наследник, чтобы деньги вашей семьи внезапно не вывели из оборота, снова поставив весь бизнес под удар. Видимо, ты планировал, что ребенок свяжет вас, но все три течки у тебя не получалось, а между течками Тори отказывался спать с тобой, соблюдая контракт. По его мнению, так было честно. Чтобы не вводить тебя в заблуждение и не давать напрасных надежд.

«Ну, охуеть как честно!» — вызверился суслик во мне. «... „справедливость“ и „несправедливость“ означает: „совпадает с моими интересами“ и „не совпадает с моими интересами“.»

— А что за мутная история с этим, как его… Габриэлем Войто, кажется? — я сделала вид, что не помню этого имени, хотя как раз именно это имя у меня пылало в мозгах кровавыми буквами.

Бета снова бросил внимательный взгляд на меня:

— В том-то и дело, что история очень мутная. Ты вел себя как обычно, не давал никаких поводов для сомнения или подозрений. Тори считал, что ты отлично придерживаешься условий договора, правда, он старался как можно реже появляться дома, потому что выносить твою привязчивость было трудно даже мне, непричастному, так сказать. А уж ему-то это было как… в общем – неприятно было. У вас были ровные отношения, ничего не предвещало, как вдруг звонит Бирри и говорит, что видел тебя возле лав-отеля с каким-то мачистым альфой, похожим на Тори. Когда мы добрались до этого места, там уже пресса вовсю шастала и снимки просочились в сеть. Не только Бирри тебя узнал. Пока мы выискивали тебя, твой хахаль сбежал через окно первого этажа. А ты был без сознания. Доктор сказал, что ты принял лекарства, искусственно вызывающие течку, слишком большую дозу. И отключился. А потом, когда пришел в себя дома, наглотался таблеток — всех подряд, но Хирси нашел тебя и вызвал скорую.

— Почему ты решил мне это сейчас рассказать? — Я застывшим взглядом смотрела на дорогу и проезжающие мимо машины ярких расцветок, но не видела ничего. Сказанное Альдисом меня ошеломило. Он впервые был так откровенен со мной.

— Потому что ты очень изменился. Включил мозги. Перестал вешаться на мужа, ведешь себя, как нормальный человек, а не омега в течке. Я вижу, какие усилия ты прикладываешь, чтобы быть нормальным, а твои советы Зизи меня еще раз убедили в твоей адекватности и недюжинном уме. Поражаюсь тебе, Милош, в твоем возрасте так хорошо разбираться в психологии омег и альф… Все время после твоей амнезии я каждый день удивляюсь тебе — в хорошем смысле удивляюсь.

— Альдис, а в бетах я, по-твоему, не разбираюсь?

— Вот видишь! Подхватил! А раньше бы ты этого не заметил и купился бы на похвалу не разбирая на составляющие. — Бета улыбался тепло, глядя на меня, но и не отвечая на вопрос.

— А как омега я тебе совсем-совсем не нравлюсь? — Я склонила голову набок и накрутила завитую прядку на пальчик, постреливая глазами. — Тормози!!!

Заглядевшись на меня, оторопев, Альди чуть не наехал на пешехода, вовремя не притормозив перед переходом.

— Ну, спасибо! — с чувством выдохнул, то ли обругав, то ли поблагодарив. Скорее всего и то и другое в одном флаконе. — Не делай так больше, пожалуйста! — сквозь зубы процедил он.

Ого! Первый раз вижу бету взбешенным.

— Ты сразу напоминаешь прежнего себя, влюбленного слизня.

«Лол, кек, чебурек» — заржал конем Васятка. «Вот именно на влюбленных слизней так и засматриваются, что людей давят. Ну, бета, ну учудил!»

Приехав домой, я решила: хватит разврата, и застрелила стюардессу** — приказала Шиви перестелить постельное. Предварительно спрятав подушку, на которой спал Тори, в шкаф, в чемодан, обмотав пакетом, чтобы гадская ваниль не тревожила мне душу.

«Вся в меня» — довольно потирал лапки Василий. – «Запасливая. А случаи разные бывают.»

Весь процесс перестилания я показательно сидела за столом, работая над очередной главой Гарри Поттера, чтобы без меня эта проныра больше ни к чему не прикасалась.

Мысли были совсем не про книгу. Я пыталась собрать в кучу всю информацию, которая сегодня вывалилась на меня снежным комом, но у меня плохо получалось.