Внутри

– Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

– Понимаю, – говорю я.

– Если вы не гражданин США, вы можете связаться с консулом своей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы.

– Я гражданин США.

– Ну что ж… – Полицейский-блондин кивает напарнику, и тот стреляет ему в лоб. Я, в наручниках, падаю вместе с трупом – вернее, труп падает на меня. Кровь фонтаном бьет мне в лицо. Металлический запах забивается мне в ноздри. И как же я, в этой кровавой маске, попаду в аэропорт?

Худой и безликий полицейский пинком сбрасывает с меня труп, поднимает выпавшие ключи и снимает с меня наручники.

– Зачем было нужно устраивать этот спектакль? – спрашиваю я, и спрашиваю, как мне кажется и на что я надеюсь, вежливо.

– Спектакль? – переспрашивает полицейский, видит кровь на моем лице, видит труп под своими ногами и без раздумий стреляет в меня.

Все-таки не стреляет. Кровавое пятно расползается по униформе, и полицейский падает поверх своего напарника. Их трупы образуют собою жуткий крест.

Я вытираю кровь с лица. Теперь мои руки в крови. Мне необходим хороший душ.

– Помыться у тебя не получится.

Я поворачиваюсь и вижу перед собой виновную в смерти безликого полицейского. Пистолет в ее руках сливается с обтягивающим костюмом.

– Хочешь есть? – спрашивает женщина в латексе, и спрашивает громко.

– Прошу тебя, не начинай все…

Мое колено разрывается от боли. Женщина в латексе выстрелила мне в ногу!

– Хочешь есть?

Я облокачиваюсь спиной на патрульную машину. Кровь из моей ноги стекается к кровавой луже у креста из трупов.

– Хочешь есть?

От шока, хотя нет, скорее от боли, я не могу вспомнить правильные ответы. Решаю ответить "нет".

– Может, съешь что-нибудь?

Мучительно вспоминаю правильный ответ и выдыхаю.

– Спасибо, я не хочу есть.

Женщина в латексе запирает за собой дверь. Спустя пару мгновений дверь открывается – и на пороге стоит Клэр.

– Зачем ты все это делаешь?

– В одних телах я играю одну роль, в других – другую.

– Тебе, я вижу, очень нравится превращать жизни людей в абсурд.

Клэр смотрит на меня несколько… невинно?

– Люди сами виноваты, – говорит она.

Я рычу от боли. Из моей ноги, наверное, вытекла вся кровь. Прохожие обходят стороной этот чертов дом на Герреро-стрит. И правильно делают.

Хотя… не исключено, что их заставляют обходить этот чертов дом стороной…

– Ты не одна такая?

– В смысле?

– Посмотри в моей голове, если не понимаешь…

Очередное еле уловимое изменение в лице Клэр. Странно, что я вообще их улавливаю…

– Ты действительно хочешь знать, есть ли кто-то еще, кроме меня?

Я киваю головой.

– Ты слишком много знаешь, чтобы узнать это прямо сейчас.

Как же больно! Будто бы кто-то поворачивает в моем колене нож.

– Хватит этих ебаных загадок! – ору я. – Убей меня прямо сейчас!

– Я не могу.

– Тогда вселись в тело этой сраной женщины в латексе!

– Ей не понравится, если она узнает, как ее на…

Клэр падает лицом вниз. На улицу выходит мужчина с канделябром в руке и непонимающе смотрит на трупы возле меня и на меня самого.

– Ты кто? – спрашивает он.

Длинные белые волосы, злые серые глаза, рваная серая футболка, кожаные черные штаны.

– Ривьера? – Я скорее не спрашиваю, а предполагаю.

Лицо мужчины некрасиво вытягивается, поэтому я думаю, что мое предположение верное.

– Ты кто такой? – повторяет мужчина.

Я не знаю, в его ли теле находится вторженец или нет. Клэр шевелится, уже пытается встать. Мужчина бьет ее в живот, с силой, как бьют по футбольному мячу. Клэр откатывается к трупам, и теперь они не образовывают собою крест.

– Лучше ответь на вопрос.

Мужчина бросает канделябр и достает из-за спины пистолет.

Моя раненая нога подворачивается, я падаю. Клэр ползет ко мне, она шепчет:

– Беги, я им не управляю…

– Что эта сука там шепчет? – Мужчина снимает пистолет с предохранителя и направляет его на Клэр.

– Ты должен выжить, Олег.