Внутри

– Хочешь подрочить на свою женушку, а?

Такие шуточки выводят меня из себя.

– Зачем ты появился?

– Я же бог твоих снов, и пока ты спишь, я появляюсь где хочу.

– Почему ты не выполняешь мои просьбы?

Ин фыркает.

– Я же бог.

Логично, думаю я, а также думаю, что Ин меня бесит – даже несмотря на оказанную мне ранее услугу.

Так, стоп… Я же взял на себя все его проклятия. Я отдал Ину определенно больше, чем он того заслуживает. Я заплатил за кусочек хлеба вагоном золотых монет.

– О чем-то задумался? – спрашивает Ин.

– Ты бог, ты и скажи мне.

Ин смеется.

– Я такой же бог, как Яхве или Аллах.

– Ээээ… ты не отвечаешь на молитвы?

Ин качает головой, становится серьезным…

Призраки с холодильниками исчезают, появляется атмосфера кладбища.

– Нет, – говорит Ин. – Меня не существует.

Я не знаю, что ответить.

– Ина не существует, – добавляет (по крайней мере в моем представлении) Ин.

Каким бы я не был, планете придется с этим мириться. Она меня терпит, и будет терпеть вечно. Ожидаемо, что я остаюсь в живых, но, честно, перед встречей со светофором мои призрачные внутренности резал собственный страх оказаться в небытие.

Я выхожу из тела Клэр, ожидаю увидеть ее призрак, увидеть потрясение на ее лице от осознания, что жизнь продолжается. Но никого нет. В воздухе пролетает серебряная пуля. Я пытаюсь осмотреться по сторонам, но что-то вдруг меняется, я словно бы исчезаю.

Затем вижу то, о чем написано выше.

Я просыпаюсь в невесомости. Конечно, я же мертвец, на меня действует гравитация только когда я этого хочу. Сейчас я этого хочу, поэтому опускаюсь на землю, на ноги, как парашютист в замедленной съемке. Сквозь пелену тумана я понимаю, что неизвестно как и почему, но я сейчас нахожусь в Лондоне. Прямо напротив Биг Бена. Я пялюсь на часовую башню Вестминстерского дворца, я подозреваю, что неведомая сила, благодаря которой я оказываюсь в Лондоне, хотела, чтобы я сразу осознал, где именно я оказываюсь. Поскольку я не знаю мотивов неведомой силы, я переношусь в Сан-Франциско, в наш с Сэнди домик на Пасифик Хайтс.

Сэнди здесь нет, я и не ожидал ее увидеть. И, честно, причин находиться в своем доме у меня нет. У живых иногда бывает, что их ноги сами ведут к родным местам, а я хоть и умер, но пока мало чем отличаюсь от девственных в плане смерти людей.

Я хожу по гостиной, смотрю на телевизор, который уже никогда не смогу включить, и думаю, что же делать дальше. Детали из сна сами собой возникают в моей, если так можно выразиться, голове. Последние слова Ина вселяют в меня смутные подозрения, что Ин и неизвестный вторженец – это один и тот же человек.

"В одних телах я играю одну роль, в других – другую…"

Я вновь вспоминаю слова неизвестного вторженца, сказанные губами еще живой Клэр. Если мои догадки верны, то вторженец перестает быть неизвестным…

Ин, ну ты и сукин сын!

Меня озаряет. Нужно обо всем – вообще, обо всем – рассказать Клэр. Она умерла несколько часов назад, за это время я успел посмотреть самый странный сон своего существования, и я верю, что эта странность обоснована недельным отсутствием сна, а не психическом расстройством моего постбиологического тела. Итак, Клэр умерла, и у нее было достаточно времени осознать, что с этого момента ее жизнь только начинается. Стало быть, я могу попасть к Клэр просто подумав о ней, как я думал о Ине, Кине или других абстрактных призраках. Да, Клэр при жизни скрывала делишки престарелого работорговца и насильника, но после ее смерти эти факты могут не являться для меня причиной не устанавливать с ней контакт.

Я переношусь к Клэр, но… не вижу даже намека на ее присутствие. Я попадаю в какой-то полупрозрачный бар, где три призрака выпивают и, судя по кафкианским выражениям их лиц, философствуют о чем-то экзистенциальном.

– Ты кто такой? – спрашивает меня один из призраков.

Они не цветные, а нормальные, такие же, как и я, полупрозрачные.

– Я ищу одну девушку. Я должен был увидеть ее, а не это…

В этот момент один из призраков смачно сморкается, прям как живой. Мне кажется, или содержимое его носа болтается на рукаве футболки его приятеля?

– Как зовут твою девушку?

– Клэр Ашес?

– Ребят, вы знаете такую?

Один призрак качает головой, а другой, будем для удобства именовать его "сморкающимся", пытается что-то вспомнить. Мне кажется, или на его, прямо говоря, пропитом лице появляются проблески оживших воспоминаний?

– Ты знаешь ее?

– Если не ошибаюсь, я всаживал ей в туалете кинотеатра, на сеансе "Крым Ваш", – говорит сморкающийся. – Фу, ну и отвратительнейший был фильм!

– Ты не мог ей всаживать, – спокойно поправляю я, – потому что на этом же сеансе ей всаживал я.

Это чистая правда. Уже на втором свидании Клэр перестала страдать недоступностью.

Сморкающийся икает и говорит:

– Значит, я перепутал, извиняй.

Но его слова успели вызвать у меня подозрения, я подхожу к сморкающемуся и спрашиваю:

– Тебя зовут Ин?

– С чего ты взял? – вмешивается призрак, сидящий рядом со сморкающимся. – Его зовут Винер.

– Винер Когли, – поправляет сморкающийся и вновь икает.