Внутри Coca-Cola. История бренда № 1 глазами легендарного CEO

Изначально Pepsi продавала в  10 раз больше, чем мы, и  имела тесные связи с  коммунистическим правительством. По мере ослабления центрального правительства и  приватизации государственных заводов преимущество Pepsi стало сходить на нет. Мы бросились инвестировать миллионы в  десять заводов, выпускавших пиво, коньяк и  безалкогольные напитки. Азартная игра: договоры, которые писала наша юридическая команда, оказались в числе первых частных контрактов в России. И хотя эти контракты были вполне проработанными, отсутствовала уверенность, что в случае конфликта судебная система не сочтет их спорными. Для Pepsi такие сделки представлялись безумием. Но они не успели осознать, как быстро теряет власть центральное правительство. У  него не было денег даже на ремонт оборудования разливочных заводов. В итоге мы смогли вернуть инвестиции во все заводы, кроме одного. Единственная потеря произошла, когда владелец завода умер от рака горла, и местная мафия избавилась от его сына. Естественно, мафия отказалась выполнять контракт.

Новым менеджером Coca-Cola в  России я  назначил Майкла О’Нейла, с которым познакомился в Германии, когда наши дочери ходили в  одну и  ту же международную школу. Майкл, бывший торговый представитель Ирландии, жил в  СССР в  конце 1970-х и свободно говорил по-русски.

Когда я зажигал логотип Coca-Cola на Пушкинской площади, Майкл дрожал от холода на крыше здания, следя за тем, чтобы электричество работало и  чтобы знак не упал на толпу, собравшуюся внизу.

Майкл жил на кирпичной даче в лесу, в 45 минут езды от Москвы. Как-то раз там останавливался Сталин. Во время одной из поездок на дачу я действительно начал понимать, что такое Россия. Вы  — в  густом березовом лесу. Снег только перестал идти, небо очистилось, и виднеются звезды. Луна, толстый покров снега, деревья, ночная тишина. Это было похоже на сцену из «Доктора Живаго», чей автор похоронен в  двух километрах оттуда. Россия  — суровая страна, непростая страна, но в  то же время красивая. И  тут вы начинаете понимать русскую душу, глубину ее чувств к земле.

Памела и Кара иногда сопровождали меня в поездках в Россию, им приглянулся рынок под открытым небом, где можно было очень дешево купить ковры и пледы с Кавказа искусной работы. Кара как-то купила два за $130 и  тут же завернулась в  один из них, чтобы укутаться от жгучего русского мороза.

Однажды мы с  Майклом должны были отправиться в  поездку на теплоходе с большой группой предпринимателей. Мы прибыли рано, Майкл предложил проехать пару километров по Ленинградскому шоссе и посетить коньячный завод, на котором разливали продукты Coca-Cola, пока строился наш московский завод. С  разливочной линии как раз сходила первая партия Fanta. Заместитель генерального менеджера произнес тост, и  мы пили Fanta, минеральную воду и  коньяк, ели хлеб и  русскую колбасу. Он пригласил нескольких начальников заводских служб. Все  — женщины, это было распространено в прежнем Советском Союзе. Майкл выступал в роли переводчика, и мы несколько часов говорили о жизни в новой России. Я был настолько увлечен беседой, что мы пропустили поездку на теплоходе.

Одна из этих женщин уже ностальгировала по коммунизму, в основном из-за того, что при старой системе у нее все было хорошо.

«Куда мне отправить детей летом? — спрашивала она. — Раньше государство оплачивало отдых детей в лагере. Что же делать теперь? Мои дети гуляют на улице. И  за свой отдых мне нужно платить самой. Квартплата выросла».

Более молодая сотрудница, напротив, ясно видела долгосрочные выгоды рыночных реформ и  их потенциал. Распространенный в России конфликт, и часто границу между разными позициями проводил возраст. Это было проблемой даже для Coca-Cola: пожилые российские работники порой не могли или не хотели принимать новую систему.

Откровенная дискуссия на коньячном заводе стала одним из самых увлекательных вечеров в моей жизни. Увы, через шесть месяцев директор завода был застрелен мафией.

«Мафия потребовала от него выпускать коньяк нелегально, и  он отказался,  — вспоминал Майкл в  интервью для этой книги. — Они сказали, что попросят еще раз, но в третий раз просить уже не будут. К несчастью, однажды утром он вышел из квартиры, но так и не добрался до своей машины».

В стрельбе на улицах Москвы, как я  выяснил во время поездки с  Дугом Ивестером на новый разливочный завод в  Москве, не было ничего необычного. Дуг покинул гостиницу на полчаса раньше меня. Я уже выходил из номера, когда услышал на улице выстрелы. Водитель Coca-Cola получил пулю в перестрелке московской мафии и  был серьезно ранен. Ивестер не попал под пули лишь потому, что вышел на тридцать минут раньше.