Внутри Coca-Cola. История бренда № 1 глазами легендарного CEO

Меньше чем через три недели после падения Стены я был в Москве, чтобы отметить появление нового символа стремительных перемен. Столбик термометра опустился ниже нуля, мои ноги дрожали от холода. Я повернул выключатель, зажигавший красный неоновый, размером 6 на 12 метров, логотип Coca-Cola на Пушкинской площади. Это был первый подобный неоновый знак в Советском Союзе, где отсутствовала необходимость в рекламе, потому что все магазины принадлежали государству. Теперь будущее и вправду выглядело ярче.

31 января я побывал на открытии первого в СССР McDonald’s — на Пушкинской площади, напротив новой рекламы Coca-Cola. Это событие как никакое другое иллюстрировало жажду ко всему западному, которую испытывали граждане стран советского блока . Тысячи людей ждали часами на холоде, чтобы попасть внутрь. За первый день ресторан обслужил 30 тысяч человек  — рекорд для McDonald’s,  — и  лихорадка никак не спадала. Даже спустя несколько лет в очереди бывало по пять тысяч человек, невзирая на погоду.

Произошел огромный прорыв не только для McDonald’s и Coca-Cola, но для всех западных компаний. Все это чудесным образом организовал топ-менеджер McDonald’s из Канады Джордж Кохон после случайной встречи с  советскими чиновниками во время Олимпиады в Монреале в 1976 году.

Благодаря достижениям Кохона иностранцам впервые разрешили останавливаться в  «Президент-отеле». По западным стандартам это был средний отель — но большой шаг вперед по сравнению с тем убогим заведением, где я останавливался в прошлый раз.

На каждом этаже сидела женщина, выдававшая ключи от номеров и  записывавшая время прихода и  ухода гостей. В  конце коридора находилась комната; иногда, в приоткрытую дверь там можно было увидеть человека в наушниках, который, очевидно, прослушивал, что происходит в номерах. Если вы хотели поговорить о чем-то действительно важном, приходилось прогуливаться в парке.

Компания McDonald’s организовала осмотр своего нового завода, который поставлял продукты в новый ресторан. Вилли Ван Ойпен, региональный менеджер Coca-Cola в  СССР, арендовал длинный лимузин, чтобы отвезти туда руководство Coca-Cola, в  том числе президента компании Дона Кио. Демонстративное расточительство, которое выставило бы нас в неловком виде перед одним из крупнейших клиентов, McDonald’s. Искать другую машину времени не было, так что мы остановили лимузин в двух кварталах от места назначения, чтобы его никто не увидел, и побрели сквозь снег к заводу.

Тем же вечером в  Кремле состоялся большой праздничный ужин, показ мод и выступление Кремлевского оркестра. Я сидел за столом с Доном Кио и другими топ-менеджерами, когда ко мне подошел сын Джорджа Кохона Крейг, работавший в  Атланте, в подразделении Coca-Cola, которое занималось продажей в рестораны и кафе. Он подцепил одну из русских моделей, рассказав ей, что он американский киномагнат, и попросил меня подыграть ему. Я согласился, и пока мы болтали с моделями, оркестр грянул версию A Hard Day’s Night. Вы в Кремле. Играет музыка Beatles. Нужно танцевать. Крейг схватил одну модель, я  другую, и  мы принялись танцевать. Танцуем, веселимся, и  вдруг я  поднимаю глаза и вижу красивую блондинку, которая машет мне. Это была моя жена. Я виновато помахал ей в ответ.

После ужина мы с Памелой спустились в бар отеля, где уже сидели девушки-модели, члены московского городского совета, Дон Кио и другие.

Памела сдалась около часу ночи. Я продержался до 2.30. Где-то у  меня есть фотография, на которой запечатлены Дон, я, Крейг Кохон, его брат и русские модели. Все мы на ней выглядим весьма изможденными. Но  куда важнее было то, что отношения с  Советским Союзом улучшились. Мы веселились в  гостинице, где прежде могли останавливаться только советские высокопоставленные чиновники и  где наши туристические гиды никогда не бывали. Открытие первого McDonald’s и появление неоновой рекламы Coca-Cola на Пушкинской площади стали предвестниками новых, лучших дней.

Мне нужно было быстро обучиться выживанию в ходе старого советского делового ритуала с  непременным употреблением огромного количества водки. Сначала тост произносит кто-то другой, и вам нужно хлопнуть стопку водки. Потом тост произносите вы, и так продолжается с десяток раз, а то и больше. Кажется, идея в том, чтобы напоить вас до такой степени, чтобы вы сделали какую-нибудь глупость. Питье могло происходить в  любое время дня и  ночи. На следующий день после открытия McDonald’s Дон Кио и  я  встречались в  Кремле с  министром внешней торговли. Было 7.30 утра. «Нужно поднять тост», — сказал министр, доставая из ящика стола коньяк, чтобы выпить несколько рюмок перед завтраком.