Внутри меня солнце! Страстная книга о самооценке, сексуальности, реализации и новой счастливой жизни

Девочки, которые могут все. И коррекцию делать, и платья носить, о которых всегда мечтали, и книги следующие выпускать, и женщин радовать, чтобы они расцветали, и на каждом углу, что бы ни происходило в мире, повторять, как молитву: пока мы не умерли, все можно поменять.

А еще я знаю: у всех нас разные условия жизни. Одна воспитывает троих детей, вторая все еще в абьюзивных отношениях, третья – вечно уставший главбух Марина. И понимаешь, легко расцвести, живя на море или заново влюбившись. В последнем варианте секрет вообще прост: каждые три года меняй мужика. Я знаю таких (и не осуждаю, я вообще редко это делаю).

Но на этом бы книга закончилась. Море и новый мужик. Но еще раз повторюсь: книга для взрослых девочек, понимающих последствия решений и зону своей ответственности. Так что мы, как писал Кастанеда, пойдем путем воина.

Воина красивого и немного шального.

Эта книга станет сестринской поддержкой для тебя – не пинком, а легким похлопыванием по попке от лучшей подруги: «Давай, ты сможешь». Здесь ты найдешь понятное объяснение от психолога, почему с тобой сейчас происходит неведомая дичь и как это исправить. А в конце некоторых глав ты встретишься с тяжким грузом, потому что во мне проснется адепт когнитивно-поведенческой терапии, а там полно домашки – и я тебе ее дам, аха-ха-ха (коварный смех).

Словом, такую книгу съест и пропустит сквозь себя только настоящая, выросшая Барби. Которая, может, и ходит в розовом, и реснички 5D у Машки делает. Но внутри этой Барби стержень такой силы, что ни один слесарь Валера не погнет (разве что свои зубы в попытке надкусить).

Ну что, готова почувствовать легкость жизни, даже если сейчас декабрь, ты после работы стоишь в питерском метро, а твоя меховая шапка – вовсе не пилотка моряка?

Императрица хочет стать шальной, но без смертельного ущерба для окружающих?

Покажем твоей корме неведомые дали новой потрясающей жизни?

Чпуньк! Это вино откупоривается.

– Вы готовы, дети?

– Да-а-а!

– Не слышу…

– Так точно, капитан!

Кто снимается с якоря и мчится на всех парусах?..

«Она была актрисою…» [1]

Глава, в которую поверит даже Станиславский

И да-а-аже за кулисами… могла быть напомаженной, как на бал. И при этом не выложить на всеобщее обозрение свое селфи. Представляете? Не сделать вот это: сейчас ты увидишь, кого потерял!

Да, «настоящая актриса» может вот так куковать даже в очереди к проктологу: красивая, будто это последний день ее жизни. А может сидеть в пропахшей собачьим угощением драной куртке на сцене театра. И ничего ей за это не будет. Ни-че-го-шень-ки. Даже внутренний критик голову не поднимет. А что вы сделаете женщине, которая даже с гулькой на голове и во флисовых штанах чувствует себя на все сто?

Хотите узнать секрет? «Пейте натощак простой советский…»

Можно ли чувствовать себя Барби последнего поколения, если ты сейчас выглядишь как Валера? И Валера не умытый и не ополоснувший одеколоном свежевыбритые щеки, а Валера, принявший одеколон внутрь? Сразу после работы. А лучше до.

Можно. Сейчас расскажу как.

Представь, что в эту минуту мы с тобой меняем интеллигентный бокал вина на рюмашку клюквенной настойки. Растворяется в небытии твой красивый домашний халат… (у тебя красивый, кстати? Некрасивых нам не надо). На месте розового шелка – оно.

ОНО!

То, что вслух, как имя Темного Лорда, не произносится.

Пропахшая. Собачьими. Мясными палочками. Куртка. Карман которой порван котами, искавшими в твое отсутствие собачьи мясные палочки.

Я не говорила, что у меня еще два кота? Я тебя набубонькала, а точнее – недоговорила про себя.

Кстати, занеси это в список «как расцвести»: недоговаривайте о себе, если не просят, берегите энергию – она еще пригодится на убирание какашек за домашними питомцами, гы-гы.

Итак, ты в куртке маргинала. Она коричневая, и это даже к лучшему: ведь твой огромный пес за одну тренировку оставляет на ней такие же коричневые пятна. Серый полумрак в скандинавском кафе на районе играет на руку – этих свежих пятен как бы и нет. На дыру, оставленную котами-расхитителями, ты поставила детскую заплатку в виде золотой звезды. Почему нет, шальной императрице можно.

Как понимаешь, Меладзе из нашего разговора тоже исчезает, и на его место я включаю Любу Успенскую. Тускло мигает лампочка, и только ярко светящаяся елочка в углу этой таверны напоминает: жизнь есть.

Жизнь где-то за окном, вместе с метровыми сугробами и с ветром (МЧС Санкт-Петербурга уже прислало СМС с предупреждением, и у нас звякнули телефоны).

«Еще сугробы…» – думаешь ты и вздыхаешь так шумно, что повар, варящий тебе солянку, испуганно оглянулся.

Я больше не могу, думаешь ты. Я выгляжу как говно. Я живу как говно. Я уставший главбух Марина и моя бухгалтерия – тоже говно. На море бы сейчас, пяточки в песочек закопать, а может, и себя по горло тоже, чтоб не отыскали, а если и нашли, то не откопали бы. Одна головешка торчала бы и говорила: «Мераба!» («здравствуйте» на турецком). Десять турков бы доставали, за Серканом Болатом бы сбегали, но и он не смог бы тебя выудить.