Внутри невидимых стен

– Заметь, я говорю в прошедшем времени. Когда у нас появились веские аргументы в пользу того, что рано или поздно нападение произойдет, мы атаковали первыми. АПОСТОЛ тогда был впервые модифицирован так, чтобы наносить урон объектам не только в пределах звездной системы Салангана или сквозь прямые пространственные разрывы, связывающие разные точки Вселенной, но и напрямую в нужную точку космического пространства. Наша агрессия не имела ничего общего с захватом или колонизацией. Это был опустошающий удар, после которого от врагов не оставалось и следа – лишь гигантские облака ХАОС-пыли на месте чужих планет.

– Ты… Вы… – Макса прошиб пот от осознания масштаба той трагедии, которую Хамки так легко описал одной фразой. – Вы губили целые виды, просто потому что они планировали напасть?! Уничтожали миллиарды…

– Да, – сурово перебил Хамки. – И не миллиарды, а на порядки и порядки больше. Запланировав интервенцию, они не оставили нам выбора.

– Что ты несешь?! Откуда вы могли достоверно знать, что вас кто-то атакует? Каково было бы вам, если бы кто-то просто взял и спалил ваш мир!? Просто потому, что вы «можете проявить агрессию»!

– Все элементарно. АПОСТОЛ – в первую очередь, защитная система. Она может силовым полем отразить удар большей мощности, чем та, с которой способна атаковать сама. А крупный космический флот, с крейсерами, которые по размерам больше твоей Земли – это вполне явный намек, что ребята собрались отнюдь не обороняться! Укреплений лучше, чем на планете, организовать трудно. Но и нападать оттуда не с руки – сжечь врага ты сможешь, но не колонизировать. И, если тебе этого мало, держи еще аргумент. После выстрела АПОСТОЛу нужно время на подзарядку. Если бы враги, как и мы, готовились защищаться, а не нападать, их планетарные системы отразили бы наш огонь, потратив значительно меньше энергии, чем наши пушки. Значит, у противника было бы время для контрудара, который нам нечем было бы блокировать – Саланган исчез бы в долю секунды. Вывод лишь один – они готовились к атаке, но не успели напасть первыми. И тем самым подписали себе смертный приговор. Данные нашей разведки тому подтверждение. В первый раз атака планировалась именно на Саланган, второй раз – готовилась длительная экспансия, которая стоила бы существования и свободы миллионам миров. И рано или поздно удар пришелся бы и по нам. Но мы не стали его дожидаться. Мы уничтожили других, чтобы жить самим. И в качестве побочного эффекта спасли бесчисленное множество разумных, но слабых цивилизаций.

– И при этом ты называешь человечество и местных жестокими, – вздохнул Макс.

– Жестокость к врагу – мера вынужденная. Жестокость к своим – девиация. Это факт, который не изменит ничто и никогда.

Сказав это, он демонстративно повернулся на рюкзаке, оказавшись задом к Максу. Не найдя, что возразить, замолчал и спецназовец, вскоре и вовсе уснув.

Глава 28. Говорящая голова

Следующее утро выдалось ничем не примечательным, кроме того, что Хамки, привычно скорчив страдальческую физиономию и с мольбой умирающего в глазах глядя на Макса, вдруг дернул ухом, посмотрел куда-то в сторону, вытаращил глаза и, сказав «потом поем», бросился в лес с такой скоростью, что спустя считанные секунды уже исчез из виду.

Его не было больше получаса. За это время друзья поели и продолжили путь. Через некоторое время Макс начал думать о том, что неплохо было бы позвать его. Кто знает, что эта фиолетовая крыса могла учудить.

Оставался вопрос, как это сделать. То ли «орать на весь лес», чего Хамки советовал избегать, то ли как-то мысленно окликнуть.

Но не успел Макс выбрать один из вариантов, как ответ сам нашел его.

– Макс!!! – рефлексы сработали быстрее разума – еще не обернувшись на источник вопля, отточенным боковым ударом спецназовец влепил говорящему мощную затрещину.

– Мудак отбитый! Чего дерешься?!

Девушки шарахнулись в сторону, а парень, уже осмысленно оглядевшись, увидел черное нечто, медленно сползающее по стволу стоящего неподалеку дерева. Судя по всему, его удар и отправил это крикливое существо на встречу с препятствием. Осталось выяснить, что это за дрянь.

– Макс, ты бесноватый, – вновь оказавшись на своем привычном насесте, усмехнулся Хамки. – Знакомься – летающая штуковина. Я назвал его Коксик.

– Что?! Кто?! – растерянно оглянулся на него Макс.

– Да надоело мне тут из себя невидимку безмолвного изображать, – проворчал Хамки. – Это существо – местная тварюшка. В мое время на Салангане таких не существовало – видимо, новый вид. Я заметил ее перед завтраком и поймал! Поразительно, но эта живность имеет развитый речевой аппарат. Что тем более странно, ибо ее интеллектуальные способности многократно слабее даже твоих.

– Крыса!!! – взревел Макс.

– Ладно-ладно, шучу же, – примирительно поднял лапки саланганец. – Эта зверушка по-настоящему тупая. Глупее насекомого. И, признаться, я удивлен, что нечто подобное вообще выжило в дикой природе.

– И… Что?