Внутри невидимых стен

– Короче, теперь эта ошибка природы будет настоящим Гласом Салангана! Проще говоря, я подчинил ее сознание и через нее могу общаться с кем угодно – его видят и слышат. А то из тебя переводчик весьма своеобразный.

Макс напрягся, трезво оценив перспективы появления еще одного «Гласа».

– Не переживай, – успокоил фиолетовый. – Для умари Гласом останешься ты, а эту штуку назовем моей аватарой.

Саланганец посмотрел на ползущее в их сторону существо.

– Ну вот и зачем ты ему вмазал? – покачал головой Хамки. – Хотя он прочный, я смотрю. Признаться, у меня есть все основания полагать, что это искусственно созданный организм. Вопрос только – кем он создан, зачем и когда? И как попал сюда? Собственно, я его потому Коксиком и окрестил – не представляю, какой наркотой надо вмазаться, чтобы изобрести нечто подобное.

Тем временем существо подползло достаточно близко, и краем глаза Макс увидел, как Лика, напружинившись и явно перебарывая страх, собралась кинуться ему наперерез.

– Лика, стой! – приказал он. – Не трогай его. Это не враг. Это… Аватара Хамки. Его зовут Коксик.

Макс взглянул на спутниц и обратил внимание на интересный факт – Лика и Вельга схватились за оружие, а Самфи и Мисси спрятались за Лику! Обе они, похоже, испытывали к ней больше доверия, чем к Вельге.

– А… Аватара? – заикаясь, произнесла Лика.

– Воплощение, – пояснил Макс. – Я – Глас Салангана Хамки, а эта зверушка нужна ему для того, чтобы он мог реализовать свою… кхм… чрезвычайную болтливость.

Тем временем Коксик подполз к нему почти вплотную, чуть задрал черную мохнатую голову, составлявшую почти все его тело, и прокуренным голосом похмельного алкаша выдал на одном дыхании:

– Да, все так. Теперь у меня будет куда больший простор для изложения своих мыслей. Но не думайте, что я намерен болтать с вами за жизнь. Мне тут одного недоразвитого иди… Гласа Салангана хватает. Но, по крайней мере, знайте – я за вами слежу!

Девушки побледнели, Макс же только расхохотался.

– Хамки, ты не мог найти кого-нибудь с более приятным голосом? – мысленно спросил он. – Он же разговаривает как бомж привокзальный!

– Кто ему выбил почти все зубы и даровал разрыв половины требухи, включая трахею? А? – покосился в ответ саланганец. – Скажи спасибо, что это чудо природы обладает поистине небывалой регенерацией – все уже новое почти отросло. Однозначно, это искусственно заложенное в генетический код свойство… Короче, оклемается до конца – снова звонко заговорит.

Под конец фразы Хамки глубоко задумался. С удивлением Макс осознал, что этот «великий саланганец» сам еще толком не понимает, что вокруг происходит.

Тем временем неведомое существо встало на тощие черные лапки и, пару раз неуклюже подпрыгнув, расправило перепончатые крылья и взлетело. Выглядело оно буквально как парящий на крыльях летучей мыши огромный черный и мохнатый колобок. Два больших круглых зеленых глаза, огромная зубастая пасть, едва заметный черный нос, похожий на кошачий, и четыре не то рога, не то усика, похожих на широкие стебли черной травы на макушке.

– Ну, я готов! Пошли дальше! – рапортовал он.

Хамки сидел у Макса на плече и улыбался во все свои бледно-фиолетовые зубы, радуясь тому, какую забавную и полезную игрушку он только что нашел.

– В… – заикнулась Лика. – Великий Саланган, должна ли я пасть ниц перед твоим воплощением? – спросила она, глядя на Коксика.

– Да хоть в лепешку расшиб… – завопила черная штуковина, но вовремя осеклась. – Нет, не должна.

– Этого не хватало… – простонал Хамки. – Теперь еще и за словами следить!

– Вау! Какая классная черная птичка! – поняв, что опасности нет, Самфи выскочила из-за Лики и бросилась к Коксику. – В жизни таких не видела! Можно тебя потрогать?!

Никто и глазом не успел моргнуть, как Самфи резво схватила Коксика и начала буквально лобызать эту черную летучую мышь.

– Такой пушистый! – уткнувшись ему в шерсть, прощебетала она.

– Э! Моя аватара! То есть… – Хамки остолбенел настолько, что даже не смог закончить фразу.

– Убери от меня свои жирные лапы, прошмандовка ты подзаборная! – в следующее мгновение взревел Коксик.

Самфи выпустила летуна из рук и крепко обняла себя за плечи.

– Ты такой тепленький и мягонький! И так смешно ругаешься! И совсем-совсем не обидно!

– Эта дура крашеная вообще понимает, что я, мать его, божество умари?! – вскипел Хамки и посмотрел на Макса.

– Сам вопил, что не хочешь лавров бога, – вот, получай соответствующее отношение, – ухмыльнулся тот.

– Соответствующее? – нахмурился Хамки.

– Ага. Как к маленькому пушистому зверьку, – Макс усмехнулся и погладил его по голове.

– Да ты издеваешься!? – взвыл саланганец.

В этот же момент морда Коксика приобрела какое-то тупое выражение, и черный летун, сложив крылья и поджав лапки к телу, кульком рухнул на землю.

– Черт… – прорычал саланганец, покачав головой.

Стало ясно – бедолага так психанул, что потерял ментальный контроль над своим «воплощением», от чего то мгновенно впало в полный ступор.

– Все, хорош, завязывайте с этим цирком, – вслух скомандовал всем Макс. – Нам нужно идти. И так времени теряем немерено.