Внутри сосуда. История о скрытых возможностях мозга и чудесах нейропластичности

Клайв смотрел на дорогу, а там все происходило будто в замедленной съемке. Самая большая часть грузовика очень медленно подлетела на бугорке, ударилась о верхнюю часть дороги и переломилась пополам. Из кузова в разные стороны посыпались ящики, тюки и какие-то коробки, задевая все на своем пути и сбивая соседних участников движения. Клайв видел, как один за другим они переворачивались, трескались, раскалывались, ударялись о соседей, о стены домов, как несущиеся за ними машины наезжали на них, а в тех, в свою очередь, врезались те, кто был позади этих машин… Они все плотнее и плотнее набивались, превращаясь в бесформенную массу, и постепенно заполонили весь просвет дороги[40]. Движение оказалось полностью перекрыто.

Клайву было страшно наблюдать за тем, как все рушится, в том числе то, что он до этого так старательно оберегал, что так старательно сохраняли его предшественники. Все сейчас ломалось, крушилось, разбивалось и превращалось в пыль. Он огляделся и увидел, что и соседний с ним дом стал сморщиваться, погибать. «Но он же совсем недавно вырос!» Клайв повернулся в другую сторону – и там тоже стены начали изменяться…

Тонус сосуда мгновенно меняется при возникновении тромбоза.

Конечно, ведь когда движение на дороге останавливается, умирает все вокруг, включая и Смотрящих. Вдруг его осенило, как будто ледяная стрела прожгла все внутри. Он поднял глаза: дом Лолы тоже стал изменяться. Клайв понял, что, если промедлить еще хоть мгновение, все будет кончено и назад ничего не вернуть. Он судорожно забил по клавишам, набирая экстренный код. Все, о чем он думал, – это как спасти друга, как не допустить еще одной несправедливости. Он принялся вызывать все возможные бригады: и Чистильщиков, и рабочих, и Надсмотрщиков… Лишь бы только просвет дороги был восстановлен и движение снова наладилось. Чтобы она не погибла. Чтобы она смогла прожить отпущенный ей отрезок времени. Он не хочет быть причиной ее преждевременного конца. Кто угодно, но только не он.

Клайв кричал, бился в истерике, стучал по всем клавишам, жал на все рычаги и в конце концов запустил раствор, который, судя по инструкции по применению, должен был уменьшить их дома и увеличить просвет дороги. И правда. Его потолок стал опускаться. Другие дома тоже сплющивались. Обочины дороги как будто раздвигались… и просвет туннеля расширился. Создавалось ощущение, что стены домов становились тоньше, что из них как будто уходил смазочный материал. Между домами постепенно начали образовываться здоровенные щели, в которые тут же хлынули осколки, рассыпавшиеся части, обломки транспорта – все, что могло двигаться и было маленького размера. Одновременно с этим прибыли дорожные службы[41]. Они мгновенно взялись за дело: стали отскребать, поднимать перевернутые машины, собирать разбросанное. Между тем сзади все напирали и напирали, и в это бесформенное месиво постоянно набивались новые участники движения, все усложняя и усложняя очистку дороги. Внезапно Клайв услышал оглушительный рев, как будто все существующие трубачи набрали в легкие побольше воздуха и выдохнули. Он был настолько сильным, что показался ему болезненным. В его окно резко постучали:

– Эй, шевелись! Не спи, давай сюда растворитель! Скорее, скорее! – прокричал Здоровяк[42], прикативший на штуке, издававшей этот громкий звук.

Клайв заметался. «Ну конечно, вот же он, на самом видном месте, прямо под рукой». Справа от консоли висел огромный бак[43], всегда полный, потому что по технике безопасности, если этот бак был хоть немного опустошен, его необходимо было сразу же наполнить до возникновения экстренной ситуации. Клайв отвернул до упора петли, на которых висел бак, и он с легким щелчком выскользнул из желоба в распростертые объятия Здоровяка, который стоял прямо под ним и давно и с нетерпением ждал. Как только бак попал ему в руки, он помчался в самую гущу пробки, по пути открутив крышку и сильнейшим напором струи[44] поливая все вокруг себя[45].

И тут Клайв заметил, что все постепенно стало покрываться белыми нитями-щупальцами[46]. Они, как корни деревьев, проникали сквозь поломанные машины, связывали между собой рассыпанные припасы. Белых нитей-щупалец становилось все больше, и они существенно усложняли работу бригад по расчистке завалов. Клайв не понимал, почему половина усилий направлена на восстановление кровотока, а другая половина, похоже, наоборот, – на закрепление пробки, на ее уплотнение[47].