Внутри сосуда. История о скрытых возможностях мозга и чудесах нейропластичности

– Отлично, дружок. На тебе ложку, ешь какой хочешь рукой. Когда вернусь, чтобы все было съедено: не хочу туда-обратно ходить по десять раз!

Она сунула ложку в его правую руку и вышла из палаты.

«Как можно быть такой бесчувственной? – подумал Роман. – У меня рука заработала, а она про тарелки». Он попытался взять ложку двумя пальцами, чтобы крепче ее ухватить, но не тут-то было. Пальцы предательски не сжимались, и ему удалось лишь слегка обнять ее за ручку. Как только он пробовал приподнять ложку, она сразу выпадала из руки. Спустя десяток попыток он понял, что есть правой рукой невозможно. Он не ощущал массу деталей, которые в норме обеспечивают четкость, выверенность движений, не чувствовал степень усилия в мышцах. Роман взял ложку в левую руку и быстро расправился с кашей. Попробовал ухватить правой рукой колечко чашки с какао, но не смог, и чашка полетела на пол вместе со всем ароматным содержимым, которое он так хотел выпить. Вначале его ослепила вспышка надежды, теперь же пришло осознание, что все не так просто. Столько деталей упускается в обычной жизни, столько мельчайших элементов движений он не замечал. Простившись с мыслью выпить какао, Роман потянулся нажать кнопку вызова сестры, но передумал: санитарка все равно придет забирать тарелку, зачем попусту дергать медперсонал.

После завтрака вернулась санитарка. Ворча себе под нос про низкие зарплаты, кучу работы и нежелание подтирать за всеми, она за три профессиональных взмаха половой тряпкой натерла до блеска пол, забрала пустую посуду и скрылась за дверью.

Через пару минут в палату вошли вчерашние медсестра и санитарка, которые возили его в отделение реабилитации.

– Доброе утро. Готовы? Опять поедем вниз на вертикализатор.

Поездка по этажу, на лифте, снова по коридорам показалась Роману уже не такой мучительно долгой, как вчера.

В кабинете, начиненном всякой техникой, его встретил тот же доктор:

– Доброе утро. Ну что, как ваши дела? Что изменилось? Показывайте, что можете.

– Вот посмотрите!

Роман радостно поднял руку, как школьник, хорошо выучивший урок, и слегка согнул кисть.

– Отлично, процесс пошел!

Доктор согнул и разогнул правую руку Романа, пробурчал под нос, что тонуса нет, и отдал указания коллегам. Рому переложили на вчерашний агрегат, закрепили ремнями и вновь начали переводить в вертикальное положение. Пока кровать постепенно поднималась, подошел доктор:

– Роман Викторович, вы неплохо пошли на поправку. Больше мы не будем вас просто поднимать, пора начинать включаться в работу – активно двигаться. Теперь вам надо будет по меньшей мере час, а лучше два, сидеть на постели свесив ноги. Как будто вы уже здоровы и утром после долгой пьянки сидите и не знаете, лечь обратно или встать. Просите медсестер или родственников помочь вам подняться.

Кровать полностью перевела Романа в вертикальное положение, и он вновь оказался высоко над полом, снова смотрел на все не снизу вверх, а наоборот.

– Хорошо, вы только направляйте меня. Я готов весь день сегодня сидеть на постели.

– Нет, это другая крайность. Не надо сидеть весь день. Два часа сегодня, не больше.

– Есть, товарищ начальник! – бодро ответил Роман. – Два часа так два часа. – Его сердце снова наполнилось надеждой.

После вертикализатора его повезли в отделение физиотерапии с желтыми занавесками. Там его снова положили в дальний угол, где он терпеливо провел положенные тридцать минут. Когда процедура, которую медсестры называли магнитотерапией, закончилась, Романа переместили на каталку и бойко отвезли назад в палату. Оказалось, время уже подошло к двенадцати. За всеми этими процедурами он и не заметил, как пролетели три часа.

Его уложили на койку и попрощались:

– Пока! Завтра на том же месте в тот же час!

Роман подхватил:

– Я, пожалуй, вас здесь подожду! – и улыбнулся своей, как ему показалось, искрометной шутке.

Когда он остался лежать один в палате – его соседи были еще на процедурах, – время снова потекло, как сгущенка из банки. В коридоре было шумно: ходили какие-то люди, бегали медсестры, кто-то кому-то кричал, иногда проезжали каталки с людьми. Но рядом с Романом ничего не происходило. Он ощущал себя покинутым. Как будто боясь, что эта способность вот-вот может исчезнуть, он все поднимал и опускал правую руку. Пробовал сжать ее в кулак.

Его монотонную работу прервала доктор:

– Добрый день, Роман Викторович. Как ваше самочувствие сегодня?

Она обернула вокруг его руки манжетку тонометра, сняла с шеи фонендоскоп и стала измерять давление.

– С давлением у вас все хорошо. Теперь давайте посмотрим руку и ногу. Поднимите, пожалуйста, правую руку!

– Да, посмотрите, что я сегодня умею! – радостно воскликнул Роман, а затем гордо вытянул, согнул и разогнул руку. – Это ведь здорово, да? Все восстановится? Я смогу вернуться на работу?

– Об этом, я считаю, нам еще рано говорить, – ответила Анна Сергеевна. – Но положительная динамика налицо, это хороший прогностический признак! Покажите, что можете делать ногой. Для начала попробуйте ее поднять.

– С ногой все не так оптимистично, – уже невесело сказал Роман. – Пока ноль, ничего.