Внутри, вовне

Что же до бутылочного бизнеса, то, по словам Ли, дело было вот в чем. Британская компания по производству безалкогольных напитков, имеющая филиал в Палестине, выкупала у потребителей пустые бутылки. Дядя Велвел насобирал кучу бутылок, рассчитывая сдать их все сразу и получить приличный куш. Но тут фирма вдруг объявила, что отныне она больше пустые бутылки выкупать не будет, так что наполеоновские планы Велвела пошли прахом. Но он не сдался. По мнению дяди Велвела, это было со стороны фирмы безнравственное надувательство и нарушение контракта. Он намерен судиться с фирмой и требовать возмещения убытков, а пока он собирает все новые и новые бутылки, убежденный в том, что в будущем они принесут ему целое состояние. Никому больше пустые бутылки не нужны, и все их выбрасывают, а Велвел их подбирает, и у него скопилось уже сорок тысяч бутылок. Не помню уж точно, действительно ли их было сорок тысяч — это, пожалуй, многовато, — или, может быть, только четыре тысячи.

Во всяком случае, как рассказывала Ли, тель-авивская квартира Велвела — это совершенно необыкновенное зрелище: в каждой комнате, в прихожей и на кухне по всем стенам от пола до потолка сложены бутылки, и среди них проложены проходы к кроватям, к кухонной плите и к туалету; а маленький задний дворик весь завален горами бутылок, поднимающимися до высоты человеческого роста. Может быть, Ли, по своему обыкновению, слегка преувеличила, но дядя Вел-вел безусловно застолбил себе в Палестине участок с залежами бутылок из-под содовой воды в надежде, что там скрывается золотая жила. Однако тяжба — дело долгое, и поэтому, пока суд да дело, Велвелу нужны были полторы тысячи долларов.

А теперь несколько слов о двенадцатицилиндровом «кадиллаке». Вы, наверно, подумали, что папа наконец-то стал большим воротилой, и послать дяде Велвелу полторы тысячи долларов было для него раз плюнуть. Ан нет! Помните возчика Морриса, который приходился шурином Бродовскому, — того самого Морриса, который обварился в бойлерной «Голубой мечты»? Так вот, раньше это был «кадиллак» Морриса. Моррис женился на женщине сильно моложе себя; он ударился в пьянство и в картеж и назанимал кучу денег. До поры до времени он вел роскошную жизнь и разъезжал в подержанном «кадиллаке», но в конце концов он вылетел в трубу, его имущество было описано, и «Голубая мечта» получила «кадиллак» в уплату тех денег, которые когда-то Бродовский уговорил папу одолжить Моррису. Этот «кадиллак» внешне был красавец хоть куда — длинный, стройный, сверкающий, но мотор у него уже никуда не годился, ибо Моррис машину совершенно не берег и носился на ней как угорелый. Папа взял «кадиллак», сочтя, что машина такой марки хорошо рифмуется с вест-эндским адресом.

К счастью, свой «форд» модели «А» он не продал, и на нем-то он обычно и ездил, ибо «кадиллак» не вылезал из гаражей: нужно было то произвести капитальный ремонт механической части, то перебрать карбюратор, то выпрямить погнутый бампер, потому что папа так и не приноровился водить этот дредноут. Рама у машины была скособочена, и поэтому новые шины мгновенно облысевали, будто обточенные на шлифовальном круге. Через некоторое время папа попытался всучить машину обратно Моррису, но тот, по словам папы, покатился со смеху и сказал, что он был почти что рад обанкротиться, потому что благодаря этому он смог избавиться от своего «кадиллака». В конце концов папа отдал его владельцу гаража в оплату чудовищного счета за новую коробку передач, да еще добавил около ста долларов, только бы сбыть с рук этого монстра. Но это было позднее.

Мама же «кадиллак» очень любила. По ее мнению, одна лишь возможность встретить Ли в порту на этом динозавре стоила всех связанных с ним папиных забот. Я тоже обожал его до безумия и не мог дождаться, когда я достаточно вырасту, чтобы начать его водить. Однажды мы всей семьей отправились на нем во Флориду, и последний участок пути мы ехали со скоростью пятнадцать миль в час, потому что стоило лишь чуть-чуть прибавить газу, как в машине начинало сразу же пахнуть раскаленным железом и горелой резиной, как в преисподней, а из двенадцати цилиндров клубами валил черный дым. Но зато мама подъехала к отелю в Майами не на чем-нибудь, а на «кадиллаке».