Внутри звездопада

Я просыпаюсь в утреннем свете
Я просыпаюсь весной в похмелье
В ресентименте и одиночестве
Жирный в утреннем свете

Свет весны проникает в моё окно
Заливает мою постель
Я просыпаюсь небритый потный
Жирный в утреннем свете

За окном утренний дождик и пение птиц
Что-то благоухает что-то цветет
Машины и мокрый асфальт и я
Жирный в утреннем свете

Моё тело голое на постели
Светлые тени ползут по стенам
Я пью утренний кофе и ем круассан
Жирный в утреннем свете

Каждую складку моего тела
Проницает утренний свет
Преображенный сияющий я
Жирный в утреннем свете

С маленьким членом между ног
С мягким, уязвимым таким животом
С катышками в пупке на простыне
Жирный в утреннем свете

Вот он весь я как на духу
Ни тени щадящей милосердной лжи
Без одежды без воли без любви
Жирный в утреннем свете

В моем похмелье цветет сирень
Поливальная машина дождя
В моем похмелье нет тебя я один
Жирный в утреннем свете

Перед лицом нового дня, космической чистоты
Перед лицом тщеты и божества
В моей сперме в моём поту
Жирный в утреннем свете

Мачеха

когда умирает
добрая мать,
дав на прощание
клубок ниток и куклу
появляется
другая женщина —
чудовище искажённого материнства,
она как мать
(играет такую же роль)
но не обмануть:
ты не любишь её,
она не любит тебя.
на лице её проступают клыки,
когти на пальцах,
покрытые красным лаком,
она пошлёт тебя в лес
чтобы ты там осталась,
она сама тебя съест
«для твоего же блага»,
когда умирает
добрая мать —
плохи дела, и уже проступают
клыки и когти,
только клубок и кукла
данные матерью,
той, что любила,
которую ты любила,
помогут тебе,
когда из хтонической тьмы
родится чудовище —
мачеха.

Моей лошади Джозефу Филиппу Лавуазье

Приснилось, что читаю стихи Аллы Горбуновой, которые называются «Моей лошади Джозефу Филиппу Лавуазье».

В. Шубинский

Я скачу на ней
среди виноградников Лангедока и Божоле,
по побережью Аквитании и Гаскони,
по холмам Бурбонне, по лесам Ниверне,
по плато Пуатье.
Мою лошадь зовут Джоз'eф Филипп Лавуазье.

Я спешиваюсь
и на цветущем холме
пью бордо из Буржэ и Блайэ,
будто Бриджит Бардо.
Я треплю свою лошадь за холку и шепчу,
наклонившись к ней:
ты прекрасна, словно Софи Марсо и Мишель Мерсье,
моя лошадь Джоз'eф Филипп Лавуазье.

И мой кавалер
на нормандском своём рысаке
Анжелике Жюстине Камье
хочет угнаться за мной в горах Дофине.
Но меня несёт прочь
в долгом весеннем сне
моя лошадь Джоз'eф Филипп Лавуазье.

Созерцание, в ходе которого человек узнаёт, что утки на колёсиках думают о людях