Во что мы верим, но не можем доказать: Интеллектуалы XXI века о современной науке

Гибридогенез (возникновение новых организмов благодаря скрещиванию) и симбиогенез (возникновение новых организмов благодаря симбиозу) – это быстрые процессы, подразумевающие смешение видов, в то время как дарвинское «происхождение видов посредством модификации» – их постепенное разветвление. Эти формы эволюции идут параллельно, и естественный отбор оказывает влияние на ее результаты.

Я не могу доказать, что кембрийские животные обладали некоторой специфичностью и большой генетической емкостью, но это предположение имеет смысл.

Ян Уилмут

Ян Уилмут – руководитель группы Отдела функционирования и развития генов Рослинского института под Эдинбургом. Лидер команды, создавшей в 1996 овцу Долли, первое животное, клонированное из взрослой клетки. Автор книги «Второе творение» (в соавторстве с Кейтом Кемпбеллом и Колином Таджем).

Я верю, что можно изменить взрослые клетки из одного фенотипа в другой.

Эту гипотезу доказывает рождение овечки Долли, первого животного, клонированного из взрослой особи (любого вида). До этого биологи считали, что механизмы, направляющие формирование различных тканей взрослого организма, настолько сложны и так жестко фиксированы, что уже необратимы. Рождение Долли доказало, что механизмы, действующие в ядре клетки, перенесенные из клетки эпителия млекопитающего, могут претерпеть обратное развитие в неоплодотворенной яйцеклетке реципиента.

Нам кажется естественным, что эмбрион, состоящий из единственной клетки, дает начало разнообразным тканям взрослого организма. Почти все взрослые клетки организма несут одну и ту же генетическую информацию. Предполагается, что различия между ними возникают в результате последовательных расхождений в функциях генов. Мы все больше узнаем о том, какие факторы способствуют этим последовательным изменениям, хотя нам почти ничего не известно об их конкретной роли. Я верю, что если мы лучше поймем эти механизмы, то сможем использовать клетки одной ткани взрослого организма для формирования другой.

Мы уже привыкли к той идее, что клетки подвергаются влиянию окружающей среды, и в лаборатории мы используем особые методы культивирования тканей, позволяющие контролировать их функции. В будущем мы научимся увеличивать активность этих «внутриклеточных» факторов – возможно, посредством прямого воздействия протеинов, используя препараты низкомолекулярных соединений, управляющие проявлениями ключевых регуляторных генов, или стимулируя их слабые и неустойчивые функции. Нам предстоит еще многое выяснить, чтобы найти оптимальный подход: например, нужно ли влиять на процесс дифференциации на ранних стадиях, направляя его определенным образом, или можно добиться «трансдифференциации» напрямую между разными типами ткани? Ответы могут быть разными, в зависимости от типа ткани, и результаты будут очень полезны для медицины. Клетки специфической ткани можно будет брать у самих пациентов для изучения генетических различий либо для их собственной терапии.

Все это не значит, что мы прекратим исследования эмбриональных стволовых клеток. Эти исследования необходимы для развития новых методов. Понимание механизмов перепрограммирования клеток создаст новые возможности использования эмбриональных стволовых клеток. Ведь в распоряжении исследователей и врачей должно быть как можно больше методов.

Я верю, что исследования формирования тканей в конце концов неопровержимо докажут ценность эксперимента с Долли. Его результаты гораздо важнее, чем просто доказательство возможности клонирования потомства.

Дэниел Гоулман

Дэниел Гоулман – психолог, много лет пишет об исследованиях мозга и поведенческих науках для газеты New York Times. Автор книги «Эмоциональный интеллект»[19].

Я считаю, но не могу доказать, что наши дети – невольные жертвы экономического и технологического прогресса.

Безусловно, рост благосостояния общества и передовые технологии улучшают качество жизни. В то же время мне представляется, что эти непреодолимые силы самым пагубным образом трансформируют детство. В последние 100 лет средний коэффициент интеллекта американских детей устойчиво увеличивался, но уже три десятилетия мы наблюдаем серьезное падение основных социальных и эмоциональных навыков у детей – тех самых навыков, которые необходимы, чтобы стать эффективными сотрудниками, лидерами, родителями, супругами и членами общества.