Во главе кошмаров

Усилием воли я разжала пальцы, запахнула халат и подошла ближе. Неожиданно Кай откусил тот самый тост и запил его налитым в чашку кофе. На моих глазах он оторвал кусок от другой выпечки и закинул в рот, затем съел виноградину. Я с недоумением следила, как он пробует мою еду по чуть-чуть.

– Так завтрак для тебя или для меня?

– Для тебя, я уже поел.

– Тогда что ты делаешь? – опешила я, глядя, как он отламывает кусок пирожного вилкой и тоже запихивает в рот с невозмутимым выражением лица.

– Проверяю твою еду. С этого дня я твой охранник и нянька. Буду жить здесь, и ты не станешь ничего есть, пока я не попробую.

Кровь отлила от лица. Он нёс бред, но меня охватил страх.

– Пробуешь на что? На яд?!

– Да.

Я подскочила и несколько раз с такой силой ударила Кая по спине, что он едва не подавился куском пирожного.

– А ну выплюнь! Чтоб тебя, Кай! Выплюнь немедленно! – голос дрожал, но я ещё несколько раз ударила его.

Кай обернулся, ошарашенный подобным обращением, но, оставшись верным себе, демонстративно проглотил всё, что было во рту. Я лишилась дара речи от его наглости и со всей силы хлопнула по спине просто в качестве мести. Кай согнулся, изумлённый напором.

– Ты ужасен! Я приказала тебе выплюнуть!

– Я не пёс.

– Ты хуже! Псы хотя бы послушные! – мне хотелось рявкнуть на него, но голос выдавал испуг.

Я глядела на Кая, боясь моргнуть и пропустить момент, если ему станет плохо. Но сын Гипноса продолжал смотреть на меня из-под растрепавшейся чёлки. В серых глазах не было ненависти или злости, только упрямство. В Палагеде он выглядел моложе, без уложенных назад волос и строгого костюма.

– С едой всё хорошо, можешь приступать, – заверил он, и я отвлеклась, поняв, что слишком долго его разглядывала. – Но чашку для кофе возьми другую. Со своего стола.

Я послушно сделала, что было велено, и села напротив.

– Что это было?

– Вряд ли ты захочешь доесть мой тост. Тебе сделать другой? – проигнорировав вопрос, спросил Кай, наливая мне кофе из кофейника.

– Зачем ты это сделал?

Кай вновь не ответил, взял надкушенный тост и собрался доесть, но я отобрала еду, возмущённая его игнорированием.

– Нет уж! Это мой тост! Мой завтрак и мой тост! Не смей больше ничего есть с этого подноса, раз решил, что всё отравлено!

Он комично вскинул брови, когда я затолкала в рот половину его тоста, не намеренная возвращать еду.

– Ненафишу тифя, – буркнула я с набитым ртом, не в силах прожевать такое количество.

Кай хмыкнул, а затем ответил забытой, как мне казалось, улыбкой. Искренней, немного кривой и соблазнительной. Настоящей. Я закашлялась и сделала несколько глотков кофе. Он сел расслабленно, уложил одну руку вдоль спинки дивана, мелкими глотками допивая свой кофе. Молчал, наблюдая, как я прожёвываю тост.

Мне было неуютно. Его присутствие нервировало, потому что я, будто идиотка, продолжала скучать по нему, хотя после пережитого в переулке унижения должна была вышвырнуть вон из комнаты.

– Я не пошутил, Кассия. Майрон выбил три недели отсрочки до твоего поединка с Иолаем. До этого ты всегда будешь под присмотром, днём и ночью. В основном под моим. Поэтому я буду спать вот на этой тахте, это уже обговорено с твоим дедушкой. Дверь в спальню запирается, поэтому тебе не о чем волноваться, – ненадолго появившееся веселье исчезло с его лица, уступив место знакомому деловому тону.

– Я не собираюсь сбегать.

– Об этом мало кто тревожится, хотя не желаешь объяснить, где была позавчера вечером? Мейв сказала, что ты пришла пешком и выглядела потрёпанной и нетрезвой.

– Не желаю, – скопировав его тон, парировала я.

Челюсти Кая напряглись.

– Ты будешь под присмотром ради защиты. С этого дня ты начнёшь тренировки боя со мной и иллюзий с Вестой. Если не намерена отдавать нам право биться, то будешь упражняться до тех пор, пока мы не убедимся, что ты победишь сама.

Вопреки смыслу, это звучало угрожающе, но я запретила себе показывать хоть каплю сомнения и с демонстративным безразличием громко отхлебнула кофе. Меня не пугал Иолай и вызов в круг. Должен был, но после смерти Ливии и Сирши, травмы Иво, отстранённости Кая, изнасилования Элин и откровений сивиллы пустота во мне ширилась, пока не захватила всё. Страх собственной кончины пропал, заглох точно так же, как звуки на Переправе, когда я видела чёрную пустыню и пепельный снег.

Страх создан, чтобы организм мог правильно и быстро среагировать на приближающуюся угрозу. Страх дан, чтобы помочь выжить в опасной ситуации. Однако сейчас дело касалось меня, и я не ощущала каких-либо эмоций. Не хотела бежать, защищаться или спасаться. Не хотела ничего и действовала вслепую. Единственное, что ещё заставляло испытывать ужас, – это безопасность дорогих мне людей. Поэтому я ни за что не поменяюсь местами с Вестой или Каем. Кай уже потерял близких друзей и первую любовь, я не знаю, как ещё изменится его судьба из-за меня.

– Кассия?

Я встрепенулась, вырываясь из плена своих мыслей.