Во главе раздора

– Я врач, а мой муж Адам был бизнесменом. Работал над производством нового медицинского и исследовательского оборудования. Он довольно быстро наладил связи с Итаном Хиллом – отцом Дардана. Дела шли в гору, произошло слияние фирм, и Адам стал партнёром в компании «Меридий». Наш сын – Лиам – пошёл по следам отца: получил высшее образование и подружился с самим Дарданом. Наш мальчик был молод, но умён, и мой муж передал часть своих дел ему, – продолжала делиться Хелен. Ни я, ни Сирша не задавали вопросов, не торопили, также позволяя ей выговориться. – Затем Лиам встретил Селену, и они поженились. Оба хотели детей, но и боялись заводить, так как их собственные карьеры отнимали всё свободное время. Секунду…

Хелен вышла из кухни. Послышался шорох выдвигаемых ящиков, открытие дверцы шкафа и шум в коридоре. Она что-то искала. Хозяйка вернулась, трепетно положив фотографии на стол. Многие были в рамках, но имелся и альбом.

– Вот, дорогая. Это Лиам и Селена. Ты их узнаёшь? – она протянула мне два снимка в рамках.

Они были красивой парой. Лиам светло-русый, а Селена с каштановыми волосами. На одной фотографии они были элегантно одеты и держали бокалы шампанского в руках, вероятно, присутствуя на официальном мероприятии. На другой смеялись, отдыхая где-то на побережье.

Я заморгала, рассматривая лица и убеждаясь в очевидном. У нас нет никакого генетического сходства. И всё же глаза защипало от чувства потери. То ли от потери той малой надежды, что у меня была, то ли от потери этих людей. Я не помнила, как они ко мне относились, но мне хотелось заплакать.

– Нет, я их не узнаю, – пристыженно призналась я, ощущая давящее ожидание от Сирши и мамы Лиама.

Хелен кивнула, мой ответ её не удивил. Она принялась листать альбом, а Сирша взяла фотографии Лиама и Селены.

– Пока отец Дардана занимался разработками, его сын взял на себя коммуникацию с партнёрами и трудился над сторонними проектами, включая приют Артура Хилла, – продолжила рассказывать Хелен и протянула снимок меня с Лиамом и Селеной.

Это действительно была я. Лет восьми. Стояла в миленьком платье с распущенными длинными волосами и с игрушкой-медведем в руках. Моё выражение лица было потерянным, недоумевающим, но испуганной я не выглядела. Сами Лиам и Селена казались немного смущёнными, но улыбки были искренними. Наверное, эта наша первая фотография и мы ещё были чужими друг другу.

– Я не участвовала в оформлении документов на удочерение и не знаю, когда именно Лиам встретил тебя, дорогая. Вроде как ты даже не значилась в приюте или только туда попала, и Дардан предложил Лиаму тебя забрать. На тот момент тебе было восемь лет, ты была достаточно взрослой, чтобы сын с невесткой могли не переживать о своих карьерах. Они решили, что если справятся с твоим воспитанием, то позже им будет легче завести ещё одного ребёнка, уже своего. Вот они, те бумаги!

Из-под одной из фотографий Хелен вытянула несколько листов и передала мне. Я уставилась на документы по удочерению, но все буквы расплылись, я часто заморгала, сосредотачиваясь на написанном. В графе о биологических родителях стояли прочерки, моя настоящая фамилия отсутствовала. Из точной информации разве что дата рождения, имя и группа крови. Я появилась на свет 26 ноября 2009 года после объединения, третья группа крови.

Не может быть, что это всё.

Если я родилась 26 ноября 2009 года, то мне сейчас двадцать два с половиной. Я никогда не была уверена, двадцать два мне или уже двадцать три, но после стольких поисков этого открытия было недостаточно, чтобы залатать дыры, от которых я годами мечтала избавиться. Правда о возрасте показалась ничтожной и лишь усугубила ощущение полнейшего провала.

– Извините, – подала голос Сирша, пока я чуть ли не носом уткнулась в бумаги, сверля их взглядом, будто ждала, что слова, разъясняющие, кто я, просто невидимы и проявятся с минуты на минуту. – Ваш сын Лиам Райден и его жена Селена именно те самые Райдены, которые были убиты больше десяти лет назад? Убиты конкурентом под воздействием наркотиков с кровью теневых? Тогда трагедия коснулась семей Райден и Фоули.

– Да, именно поэтому сейчас меня донимают журналисты. Раз происшествия повторяются, то они считают, что это повод разворошить прошлое, – недовольно вздохнула Хелен.

– Мне жаль, что приходится спрашивать, но… не могли бы вы рассказать, что произошло? – попросила Сирша, я была благодарна ей, потому что мой язык буквально прилип к нёбу.

Хелен тяжело сглотнула, уставилась в свою чашку, а следом сделала пару глотков. Её чай сильно дымился и, скорее всего, был горячим, но она даже не поморщилась.