Во главе раздора

Мужчина медленно закрыл рот, и это стало единственным сигналом, что ему всё известно. Ни удивления, ни испуга. Он, наоборот, подобно Каю, лишился каких-либо эмоций, будто у людей в этом бизнесе сокрытие истинных чувств – талант, навык или защитная реакция. Я стиснула зубы.

– Как ты выяснила? – после долгих мгновений тишины уточнил Дардан, он сидел за своим столом, а я стояла и смотрела на него сверху вниз, но за счёт сдержанности превосходство всё равно было у миллиардера.

– Говорила с Хелен.

– Жаль. Ей тяжело пришлось.

– Как давно?! – сорвалась я.

Дардан нахмурился, его взгляд стал жёстче. Он молчал, вынуждая меня ждать. Похоже, пытался меня этим успокоить, но в действительности я только сильнее злилась.

– После наркотиков. Один из исследователей в нашей лаборатории должен был изучить уже имеющиеся данные о влиянии крови теневых на людей. Тем более ты первая, кто принял кровь представителя Дома Гнева. Были подняты старые записи, включая дело моего друга Лиама Райдена.

На лице Дардана лишь вскользь отразились разочарование и тоска, прежде чем он деловито продолжил рассказ.

– Там были сведения и о твоих анализах. Появилось совпадение, и этот отчёт принесли мне для ознакомления.

– Почему вы мне не рассказали? – с отчаянием взмолилась я, стискивая пальцами его стол. В глазах собрались злые слёзы, меня затрясло.

– Потому что ты не помнила, – с большим сочувствием ответил мистер Хилл. – Я внимательнее перечитал собранную о тебе информацию. Вопреки трудностям, ты достигла высот. Поступила на бюджетное отделение хорошего университета, учишься на отлично, почти выпускница, подрабатываешь и не нарушаешь закон. Я решил, что так будет лучше, Кассия. Ты прожила с Райденами всего несколько месяцев. Вы даже не успели стать семьёй. Я посчитал, что тебе не стоит вспоминать о тех ужасах.

– Но мои настоящие родители? Вы занимались моим удочерением!

– Да, но именно после твоего дела и произошедшего с Лиамом и Селеной я отказался продолжать лично курировать приют и делегировал заботу о детях доверенным управляющим. Я отдал девочку в семью ради хорошей жизни, а буквально месяцы спустя потерял друзей и думал, что обрёк ребёнка на гибель, – признался Дардан, устало проводя рукой по лицу, будто мог смахнуть все тревожащие его мысли. – К моменту, когда ты неожиданно оказалась в приюте, дело было закрыто, а я уже не занимался сиротами.

– Откуда я взялась?

Дардан скривился, явно не желая слышать этот вопрос, а следующие слова он выдавил нехотя.

– Это ещё одна из причин, почему я не стал тебе ничего рассказывать. При всей влиятельности моей семьи и связях я не знаю ответа.

– Не знаете? – ошарашенно повторила я.

– Тебя оставили в холле на первом этаже. Именно в этой высотке. Оставили прямо в конце обеденного перерыва, когда много людей входит и выходит из здания. По камере видеонаблюдения как внутреннего, так и внешнего удалось установить лишь то, что это был мужчина. Тебе едва исполнилось восемь. Ты умела говорить, назвала своё имя и дату рождения, знала названия многих окружающих предметов, у тебя был ахакор, ты умела считать, читать и неплохо писала, но не могла назвать родителей, имена друзей или знакомых. Не знала адреса и не могла описать дом, где жила. Ты быстро складывала трёхзначные цифры, но каждый вопрос о семье приводил тебя в ступор.

С разинутым ртом я слушала его рассказ и пыталась вызвать в голове образы прошлого, но ничего не помнила.

– Полиция никого не нашла, мои врачи предположили наличие у тебя врождённой болезни с памятью, так как травм не было, за исключением хромоты. Ты время от времени хромала. Мы провели обследование: на снимках рентгена были видны незначительные следы заживших переломов, и врачи предположили, что хромота скорее психическая. Ты не могла избавиться от последствий старой травмы, хотя кости были в порядке.

Я сломала ноги о воду.

Этот ответ я проглотила. Я никогда не ломала ноги. Или ломала?

– Ты стала настоящей загадкой. Мы даже не отправили тебя в приют. Ты прожила прямо в этом здании под присмотром наших врачей около недели, а затем Лиам и Селена решили взять тебя к себе. Около двух месяцев продолжались поиски твоих биологических родителей, и только потом началась подготовка документов на удочерение.

Дардан умолк, когда из моего горла вырвался непонятный звук. Следующим всхлипом я подавилась и невольно заплакала, до боли в пальцах стискивая край его стола. Мне так хотелось наорать на него, но я не имела права.

Я ничего не понимала.

Не понимала так же, как сам мистер Хилл, как Райдены и Сирша.

Открылась новая информация, но она лишь запутала, породив очередные вопросы и сбросив меня во мрак неведения.

– Вам нужно было мне сообщить! Я бы задала Привратнику более правильный вопрос! Я попросила у него адрес! Пыталась предусмотреть, чтобы не быть обманутой! – не в силах больше сдерживаться заорала я на Дардана. Тот не изменился в лице, глядя на меня с долей сочувствия во взгляде.

– Мне жаль, Кассия. Я недостаточно быстро подумал об этом. И, если честно, не знал, как тебе обо всём рассказать.