Во главе революции. Сверху

– Это очень интересные предложения, ваше величество…

– Николай Александрович, – тут же поправил император.

– Как вам будет угодно, Николай Александрович, – тут же поправился Морозов и продолжил, внимательно наблюдая за царём, – Для нас промышленников, да и простых людей такие инициативы весьма интересны и заманчивы, но они идут в разрез с интересами весьма влиятельных людей. Которые выступят против этих изменений.

– Конечно же, выступят Савва Тимофеевич, – согласился Николай, и, стараясь избежать слова революция, пока избежать, стал убеждать Морозова дальше, – Любые преобразования, даже сверху, вызовут противодействие. С ними уже сталкивались, и Иван Грозный, и Пётр Великий.

При упоминании императора Петра I, Морозов, будучи старообрядцем, и которые считали его антихристом, поморщился, но вслух это высказывать не стал. Но Николай заметил эту реакцию собеседника и поспешил уточнить:

– Савва Тимофеевич, не настолько он и был плох. Возможно, из-за той войны со шведами он и не успел полюбовно решить вопрос с церковным расколом. Но зато это позволит решить этот вопрос нам с вами. Если уже в России будет свобода вероисповедания, то не думаю, что ваша вера будет в чём-то ущемляться. Вас такая постановка вопроса устраивает?

– Вы знаете, Николай Александрович, – произнося эти слова Морозов, пристально всмотрелся в лицо императора, но, похоже, будучи удовлетворённым его реакцией, продолжил, – Меня такая постановка вопроса настолько устраивает, что мне даже удивительно, что вас что-то с подвигло на подобные решения.

Николай улыбнулся и ответил:

– Вы знаете, Савва Тимофеевич, есть такая фраза, "ни что так не прочищает мозги, как пуля, даже если она попадает в седалище". Мне пуля попала в плечо. Можно сказать, этого хватило взглянуть на ряд вопросов по-новому. А если говорить серьёзно, то я хочу спасти жизнь, если уж не свою лично, то своих детей точно. И думаю, объединившись, мы с вами, сможем сберечь не только эти жизни, но и избежать угроз вам лично, со стороны черносотенцев[45]. Не думаю, что они рискнут угрожать главе правительства Российской Империи. Как вам, Савва Тимофеевич, такое предложение?

– Вы знаете, Николай Александрович, предложение очень лестное, очень, – кивнул в ответ Морозов, продолжая буравить взглядом Николая, – Но могу ли я узнать, почему это предложение вы делаете лично мне?

– Всё просто, Савва Тимофеевич, всё просто, – тоже смотря прямо в глаза Морозову и стремясь и не моргнуть, и одновременно не отвести глаз, ответил император, – Уж не вам-то знать, что дело надо поручать тому, кто будет радеть за него всей душой. Тогда и дело будет спориться. А если поручить дело тому, у кого оно вызовет внутренний протест, то и не стоит удивляться, если сие дело испортят. Как есть испортят. Нет, я, конечно, могу приказать, организовать в империи парламент, составить и принять конституцию. Где будет указано, что государственный бюджет будет подконтролен этому парламенту. Как, впрочем, и правительство будет делать отчёты о своей деятельности в парламенте.

Эти слова снова заставили удивлённо взглянуть Савву Тимофеевича на царя, который всё так же прямо и не мигая, смотря на промышленника продолжил:

– А вот вам, Савва Тимофеевич, как своему единомышленнику, я могу доверить реализацию этих планов. Так как, поможете мне?

Морозов отвёл взгляд, и, откинувшись на спинку стула, ответил:

– Ваше предложение, Николай Александрович, весьма неожиданное, я могу подумать?

– Конечно, конечно, Савва Тимофеевич, – согласил Николай, – Вы даже можете отказаться. Главное, прошу, не затягивайте с ответом. К тому же, я намерен включить в ваше правительство великого князя Николая Михайловича, как министра народного просвещения, князя Искандер, как министра торговли и промышленности. Ну и пока остаётся открытым вопрос о Военном, Морском министрах. А также о назначении министра внутренних дел, и министра иностранных дел. Тут уж я сам решу, кто войдёт на этих должностях в ваше правительство. И да, место обер-прокурора Священного Синода, будет вакантно. Сами понимаете, Савва Тимофеевич, что при свободном вероисповедании эта должность в правительстве не нужна. А вот министр по делам национальностей, ровно, как и министр сельского хозяйства, я думаю, нам очень даже будут нужны.

Морозов кивнул, соглашаясь, понимая, что засилью одной православной церкви и гонению другой обещает наступить конец, а Николай продолжил давить на Морозова:

– А вот вопрос с другими министрами в вашем правительстве мы с вами, Савва Тимофеевич, обсудим.

– Я ещё не дал согласие, Николай Александрович, – произнёс было Морозов, но царь поспешил парировать это выпад:

– Но и не отказали же, Савва Тимофеевич, так вот министром путей сообщения я бы хотел видеть Леонида Борисовича Красина. Вы же кажется, с ним, знакомы?

Морозов вздрогнул, и с полным недоумением посмотрел на царя, который усмехнувшись, произнёс: