Во главе революции. Сверху

– Хотя вы правы Савва Тимофеевич, князя Хилкова обежать не стоит. Хотя место в Госсовете за ним точно зарезервировано будет. Так что пусть пока Леонид Борисович Красин побудет товарищем министра[46].

Но Морозов быстро совладал с неожиданностью и уже вполне спокойно произнёс:

– Весьма неожиданное предложение, Николай Александрович. И вы что-то знаете?

– Конечно же, знаю, – улыбнувшись, ответил царь, – Иначе этого разговора, Савва Тимофеевич, не было бы. Да и ваш выбор наших единомышленников меня вполне устраивает.

– Вы считаете, что они наши единомышленники? – Морозов снова повернулся к царю и внимательно на него посмотрел, – С чего вы это взяли, Николай Александрович?

– Кажется мы, Савва Тимофеевич, определились, что наши цели совпадают? Я очень надеюсь, что это так? – произнёс император, прямо смотря в глаза Морозову, и дождавшись его одобрительного кивка, продолжил, – И для реализации своих целей вы выбрали именно эту силу, помогая им, в том числе и финансово. Иначе бы не помогали. Вот и я хочу сделать ставку на эту силу. Которая должна быть действующей силой преобразований, ведь нам нужны помощники, чтобы перевернуть эту глыбу. Ну а сами мы сможем влиять на направляющую сторону этой силы. Надеюсь, подобная постановка вопроса у вас отторжения не вызывает.

– Нет, не вызывает, Николай Александрович, – согласился было Морозов, но поспешил спросить, – Но меня удивляет столь резкое изменение вашего политического курса. И не только удивляет, но и настораживает.

– Тут всё просто, Савва Тимофеевич, – тяжело вздохнув, произнёс, – опустим вопрос моего ранения, но перед этим я прочитал некое сообщение, и оно направило мои помыслы на обдумывание будущего, как державы, так и моей семьи. И для более полного восприятия своих мыслей я прочитал работы, в которых моделируется ближайшее развитие мира. Блиоха с его "Будущая война…" в частности. Но, и так же прочитал записки Леоньева. Знаете ли, был такой дипломат во времена моего пАпА и деда. Весьма образованный и умный человек. Так вот он в своих записях прямо говорил, что России нужны преобразования. Причём, он не видел смысла в либеральных преобразованиях, для России. Так как у нас отсутствуют опора, в обществе, для либерализма. Но при этом он видел опору, в этом же самом обществе, для социалистических идей. В коих, он видел, в отличие, от тех же либеральных, большой и творческий, и созидательный, потенциал. И он сделал предложение, что именно царь должен возглавить движение именно в сторону социалистических преобразований. Однако мой пАпА, исходил из того, что именно в консервации существующего положения и есть спасение России, этому предложению не внемлил. Я же, осознав, что преобразования просто необходимы, подумал, а почему бы нет. Особенно если это будет на благо как нашей державе вообще, всем её подданным в частности, так и мне лично.

– Понятно, Николай Александрович, – согласился Морозов, правильно оценив, как знак искренности, личную заинтересованность Николая, который продолжил:

– И вот тут будет озвучена моя вторая просьба. Прошу вас, Савва Тимофеевич, помочь мне выйти на эту силу. Особенно на некого Ульянова Владимира Ильича. Он же Старик, и он же, уже кажется, Ленин. Да я знаю, что он очень осторожный человек, но зная, что он довольно отважен, то надеюсь, что он согласиться на встречу на нейтральной территории. Причём желательно до запланированного на апрель съезда партии. Поможете? Сказав, например, что есть ещё один меценат, готовый пожертвовать крупную сумму на партийную борьбу. Но он просит личной встречи.

– Постараюсь, Николай Александрович, – только и ответил, задумавшийся было Морозов, – Ничего не могу обещать за других.

– Я всё понимаю, Савва Тимофеевич, – продолжая прямо смотреть на Морозова, проговорил Николай, – А в остальных делах поможете? Будет трудно, сложно, опасно, но где наша не пропадала?

– Мне надо подумать, Николай Александрович, поговорить с людьми, – Морозов посмотрел на императора, – Вы, знаете, ваше предложение довольно необычное и внезапное.

– Знаю, – снова согласился, с Морозовым, Романов, – Поэтому и не настаиваю на немедленном ответе. Я думаю, что две недели вам хватит? Решить все возникшие вопросы.

Морозов снова жестом выразил своё согласие, и император продолжил:

– Тогда через две недели жду вашего ответа. А через три недели, жду ваши предложения по составу вашего кабинета министров и предварительный план его работы. По преобразованиям в стране. Персоналии мы с вами обговорим. В том числе, я не стану возражать, если вы включите в своё правительство и Баумана[47]. Подумайте где можно использовать ещё одного вашего знакомого. И кстати, будет ещё одна просьба, Савва Тимофеевич.

– Я слушаю, Николай Александрович, – Морозов откинулся на спинку стула.