Во имя Абартона (СИ)

Желая побыстрее разделаться с надуманными проблемами и переговорить с ректором наедине, они согласились со всем, что не предлагали, и тем заслужили удивленные взгляды. Казалось вот-вот, будет задан вопрос: «Все ли с вами в порядке, профессор?», однако у Мэб такого никто не спрашивал. Коллеги-аристократы считали подобные вопросы недопустимыми, простолюдины же боялись навлечь на себя гнев. Вот Реджинальд ни у кого не вызывал трепета, и потому доктор Синсли, настоятель собора и по совместительству чтец лекций по церковной архитектуре для вольнослушателей, удивленно спросил:

- Вы хорошо себя чувствуете, профессор Эншо?

- Вполне, - сухо отозвался Реджинальд, бросив взгляд на часы. Там, невидимые посторонним, бегали по циферблату искры. - Ректор, можем мы поговорить наедине? Вопрос очень важный.

Вон Грев изучил повестку дня, поставил несколько галочек в списке и отпустил всех. Вышли профессора из зала для собраний одинаково недовольные, как это бывало обычно. Мэб осталась сидеть, чем заслужила удивленный взгляд ректора. Потом вон Грев вдруг улыбнулся понимающе и как-то неприятно.

- Ох, Реджи, Реджи, опять вы с леди Мэб за старое?

- Ректор? - в одно слово Реджинальд вложил разом все удивление и недовольство. Мэб предпочла промолчать до поры.

- Леди, - вон Грев кивнул сперва Мэб, потом и Реджинальду, - профессор, я понимаю, что вы, очевидно, в очередной раз поругались и недовольны тем, что я поставил вас в одну и ту же комиссию. И вы опять будете требовать, чтобы я нашел вам других компаньонов. Я все понимаю. Однако, может это подождать до окончания учебного года?

- Нет, - отрезал Реджинальд.

Ректор мученически застонал.

- Нет, ректор, - подхватила Мэб. - Мы пришли сюда вовсе не ради этого.

- Не ради… - вон Грев заметно опешил, как-то даже сдулся. Мэб не первый раз уже приходило на ум, что он напоминает собой шарик, и будет довольно-таки жалок, если выпустить воздух. - А зачем?

Мэб и Реджинальд переглянулись, пришли беззвучно к согласию и заговорили, спокойно, уверенно, не перебивая, а лишь дополняя друг друга. Еще дома они решили, что в первую очередь расскажут о подозрительных визитах Джермина и его связи с Верне. Ректор слушал, кивал, хмыкал и черкал что-то на листах бумаги с эмблемой университета. Отчего-то именно эта его манера сегодня раздражала Мэб неимоверно.

Покончив со странными неурочными визитами Джермина, Мэб с большой неохотой рассказала об отраве и возможно сорванном ритуале, и тут заработала снисходительную улыбку.

- Дорогая леди Мэб, не переживайте так сильно! Этот ритуал — фикция, красивая легенда, не больше. Едва ли мы, современные люди, здравомыслящие, должны воспринимать ее буквально. Вы же в самом деле не верите в… в Майского короля?

- Отчего же? - хмыкнул Реджинальд. - Корону у нас три года подряд получает юный Миро, и все ему как с гуся вода.

- Ритуалы и чары тут не при чем, - поморщился вон Грев. - У Миро слишком влиятельный отец, ссора с ним нам на пользу не пойдет. В общем, леди Дерован, не беспокойтесь, ничего непоправимого не произошло.

- Допустим, - кивнула Мэб. - В таком случае, ректор, перейдем к реальным проблемам. Мисс Лили Шоу.

- Кто это?

- Девушка из Колледжа Королевы Шарлотты, несовершеннолетняя девушка.

- Ясно, - кивнул вон Грев. - И что она натворила?

Мэб царапнула ногтями полированную столешницу. Гнев зародился где-то глубоко внутри, и пока она успешно сдерживала это рокочущее чудовище. Главное — не накручивать себя. Не задавать вопрос, отчего же, услышав о девушке-стипендиатке, ректор первым делом спросил «что она натворила», а не «что с ней случилось».

Вместо Мэб вспылил — если так можно сказать, учитывая холодность тона и безразличное выражение лица — Реджинальд.

- Скажите, ректор, а если бы мы пришли к вам и назвали имя… леди Нисс, к примеру, или леди Алимур, вы бы задали тот же вопрос? Или же вашим первым порывом было встревожено воскликнуть: «Что с ней случилось?!»?

Вон Грев посмотрел на Реджинальда потемневшими от гнева глазами, потом бросил короткий взгляд на Мэб и сдержался. Голос его, впрочем, держал тише обычного и при этом на полтона выше. Раздражаясь, ректор переходил на неприятный фальцет.

- Так что с ней случилось, профессор?

Повисла пауза. Видно было, что Реджинальду неприятно обсуждать подобное с вон Гревом. Тем более теперь, когда было фактически сделано одолжение.

- Ее соблазнил один из студентов Королевского Колледжа, - сказала Мэб. - Соблазнил, запугал и фактически шантажировал.

- О Боже, но зачем?!

- Для забавы? - сухо предположил Реджинальд. - Девушка в отчаянье, она верит, что на нее наложено проклятье и поэтому отказывается назвать имя. А на балу были развешены эти фотографии. Мы едва успели их снять, прежде чем кто-то заметил.

Фотоснимки ректор разглядывал долго, внимательно, и несмотря на все больше мрачнеющее выражение его лица, хотелось вырвать карточки у него из рук. Нечто по-настоящему омерзительное было в том, что мужчина смотрит на обнаженное тело юной девушки. Это словно множило и усугубляло ее боль.