Во имя Чести

Старший, Владимир, капитан спецназа, был мужчиной простым как лом, довольно грубым, ещё более вспыльчивым, чем сестра, но при этом незлым и готовым прийти на помощь даже совершенно незнакомому человеку.

Средний, Семён, насколько я понял, служил в разведке. И, понаблюдав за ним, я пришёл к выводу, что служил он там очень успешно. Потому что заподозрить в этом болтуне-балагуре разведчика не смог бы никто: у него как будто вообще ни одно слово в голове не задерживалось, всё было на языке. При этом ничего по-настоящему важного он умудрялся не говорить, хотя поверить в это было сложно. Слишком уж прямолинеен и безалаберен он был на первый взгляд, до откровенной наглости.

Что касается младшего, Ивана, он был наиболее приятным на первый взгляд человеком: более спокойный, чем старший, гораздо более сдержанный, чем средний, и скорее ироничный, чем язвительный, в отличие от отца. Дружелюбный, обаятельный, скромный; он вписывался даже в Дорийские нормы и правила. Правда, ровно до того момента, когда я узнал о его отношении к женщинам. Не то чтобы он их обижал; просто на Доре такого понятия, как «бабник», не существовало в принципе, а он был именно им.

В общем, при таком окружении было не удивительно, что Варвара выросла такая, какая выросла. Избалованная, взбалмошная, несдержанная, не задумывающаяся о последствиях своих поступков, упрямая, наглая, привыкшая получать всё, чего захочет, не слишком-то разбираясь в средствах. И при этом — решительная, сильная, верная, искренняя, яркая, живая, ласковая и в некоторых вопросах удивительно наивная. Самая удивительная девушка во всей галактике.

Именно тогда я окончательно понял, что подсознательное «зацикливание» в какой-то момент переросло в самую настоящую вполне сознательную любовь. И смирился, что мне уже, по-хорошему, плевать и на родную планету, и на старейшин, и на Путь Чести. Я хотел, чтобы эта девочка с радужными волосами была рядом, и ради этого, пожалуй, был готов на всё. А Дора… для неё я действительно умер, как и собирался. И новые документы с новым именем и новой родиной оказались в этой второй жизни как нельзя кстати.

Варвара

Мы летели на очередную «контрольную точку» и, что называется, «ничто не предвещало». Всё было привычно и обыкновенно, согласно штатному расписанию и без пресловутых «предчувствий». Даже Дарла со всеми своими духами ни о чём не предупреждала.

Я скучала в своём кресле, — для меня в гипере никакой работы не было, всё зависело от пилотов, — Макс с Ингом лежали на местах в «рабочем положении», Саймон и Дарла тоже занимались чем-то своим. У Этьена настал тот самый «щекотливый момент», в который ему жизненно необходимо было расслабиться, и в рубке грохотала эта его чудовищная музыка.

В подробности и причины подобного состояния капитана я не вникала, и не имела ни малейшего понятия, что будет, если он вдруг свою медитацию пропустит. Мне вполне хватало знания, что подобные сеансы длятся всего несколько минут и случаются довольно редко. В таком количестве его любимую какофонию я вполне могла выносить.

Оборвалась музыка Этьена, и в рубке в этот момент выскочившего из гипера корабля воцарилась обыкновенная в таких случаях острая, пронзительная тишина, как будто из помещения в одно мгновение откачали весь воздух. В этой пустоте вдруг пробудившийся тревожный сигнал оповещения прозвучал как тот самый гром среди ясного неба.

— Засечён сигнал «SOS». Вторая планета от звезды, отсюда не могу разобрать точнее. Собираю информацию по планете. Варя, пеленг за тобой, — почти в то же мгновение прозвучал тихий голос Макса.

И ситуация в рубке вдруг резко переменилась. Механики прильнули к своим терминалам, спеша опросить зонды, Этьен пружиной распрямился в кресле. И я, едва не подпрыгивая от предвкушения, впилась в свои радары и карты.

Понятно, что «SOS» — не повод для радости, он означает, что у кого-то случилась беда. Но с бедой мы пока ещё не столкнулись, а вот первое настоящее событие и даже приключение за всё время службы (угу, целый год по Земле; такая служба, такая служба!) я ждала с нетерпением. И воображение рисовало всяческие заманчивые и героические картины. Что, впрочем, от работы совершенно не отвлекало.

— Есть пеленг, даю курс, — сообщила я, загружая результаты своей работы в программу.

— Плохие новости, — мрачным тоном подхватил эстафету Саймон. — Несколько зондов перестали существовать, так что не могу дать заключение о причинах крушения. Информация о гибели автоматики пришла восемнадцать часов назад, с разницей в пару секунд, расшифровываю последние пакеты.

— Есть первый пакет, — перебила его Дарла. — Причина гибели — мощный электромагнитный импульс.

— Так они же вроде бы от этого защищены? — уточнил наш кап-три.

— Я же говорю, мощный, — с укором протянула она. — Остальные его тоже уловили, но выдержали, а эта группа накрылась.