Во имя Чести

Выяснить, что за оборудование установил на «техэтаже» Сёма не получилось. Вернее, не совсем; найти подключенные к аппаратуре внешнего осмотра и связи посторонние объекты удалось без труда. А вот понять, что это такое и зачем оно нужно, не смог никто. Включая, похоже, Макса. И это было не удивительно: как можно, не разбирая, понять назначение прибора, работающего только на приём, не излучающего никаких сигналов и выглядящего как несколько плоских коробочек, связанных между собой сигнальными линиями?

Кроме того, Семён практически не вмешивался в мою работу. Один только раз он попросил (в приказном порядке при поддержке Этьена) поменять в маршруте местами две соседние системы, и всё.

Общий вывод был довольно прост: наша разведка в лице Сёмы явно что-то искала в секторе нашего патрулирования (или, может быть, не только в нём?). Это что-то излучало какие-то специфические сигналы, на поиск которых и была ориентирована та странная аппаратура. Главный вопрос был — что именно? Что вообще может быть интересного в секторе на самом отшибе галактики, не граничащем ни с какими подозрительными и потенциально опасными объектами и существами? Ни тебе чёрных дыр, ни загадочных туманностей, ни подозрительных негуманоидов.

С другой стороны, ведь если искали, значит, не просто так? Наша разведка не склонна разбрасываться ценными кадрами впустую, а Семён при всех его недостатках был именно таким.

В итоге я решила поступить не вполне в своём характере, но зато — в соответствии с требованиями здравого смысла. Смириться с незнанием и не совать нос в это дело. В конце концов, если случится что-то интересное, я об этом в любом случае узнаю, а если не случится — то какая мне разница?

А вот во взаимоотношениях Инга и Семёна я решила разобраться подробно. Чему способствовало довольно неожиданное событие, случившееся через те самые две недели.

— Капитан, на дозаправку очередь, — с тоской сообщил Макс, когда мы состыковались со станцией. — Что-то у них там криво работает, очень извиняются, но быстрее — никак.

— Да что за проклятье у нас в секторе с этими станциями, — мрачно пробормотал Этьен. — Ладно, что уж там. Отдыхаем, вариантов других нет. Можно пойти, прогуляться по станции.

— Да что там делать, — недовольно проворчала я.

— Тогда я твоего мужа украду, — жизнерадостно сообщил Семён, выбираясь из своего кресла. На то, что братец иначе как «мужем» дорийца не звал, я не реагировала с самого начала. В конце концов, есть же такое понятие как «гражданский брак»; и мы фактически именно в нём и живём. — Инг, готов?

— Да, пойдём, — кивнул тот.

— А куда это вы собрались? — обратилась я к мужчинам, разворачиваясь вместе с креслом и растерянно глядя на дорийца. Тот невозмутимо подошёл ко мне, склонился над креслом, упёршись ладонью в его спинку, нежно поцеловал меня, обхватив ладонью лицо.

— Мы ненадолго, арая. Ты же всё равно никуда не собиралась, разве нет?

— Кхм! — только и сумела сказать я. И они спокойно удалились, не дожидаясь, пока я отыщу свой дар речи.

Пару секунд я в полной растерянности сидела в кресле, а потом решительно двинулась в собственную каюту. Перед тем, как ломиться в лоб и припирать Инга к стенке, следовало попробовать обходные пути. Первым из которых напрашивался самый любимый — звонок папе. Тем более, я же всё равно обещала регулярно давать о себе знать.

— Привет, па, — я против воли расплылась в улыбке, разглядывая появившееся изображение. По данным приборов у них сейчас был ранний вечер, и вечер этот проходил очень неплохо. Во всяком случае, отец выглядел настроенным очень благодушно.

— Привет, кроха. Что, утомил тебя братец, жаловаться будешь? — весело ухмыльнулся он.

— Не дождётесь, — хмыкнула я. — Не жаловаться, а консультироваться. Па, что там у Инга с Сёмой случилось? Я хочу знать правду, какой бы страшной она ни была. А то эти двое по-хорошему не сознаются, а по-плохому пока жалко.

— «По-плохому» — это как? — иронично уточнил отец.

— Да есть пара идей. А что?

— Любопытно, что такое ты можешь сделать с этими двумя, чтобы они раскололись, — он невозмутимо пожал плечами. — Впрочем, я догадываюсь, что допрашивать ты будешь дорийца, а не брата. И сейчас сомневаюсь, стоит отвечать на твои вопросы и лишать человека новых необычных впечатлений, или смолчать из одной только мужской солидарности.

— Будут ему впечатления, — хмыкнула я. — Мы не в суде, чистосердечное признание у нас и после установления истины имеет вес. Так что, будешь рассказывать? Или сразу перейдём к семейным вопросам и болтовне из разряда «как там мама»?

— Да, в общем-то, нечего там рассказывать, могла бы и сама догадаться, — он поморщился. — Они раньше сталкивались по службе, давно ещё. Сёма твоего Инга очень уважает, и даже немного опасается. Но это нормально, дорийских Зеркал вообще все опасаются: эмоции можно скрыть, но перестать их испытывать без химии и биоинженерии невозможно.

— И как это объясняет тот факт, что эти двое сейчас вместе ушли гулять по станции? — растерянно хмыкнула я.