Во имя Долга

— Будьте здесь. После вас заберут, — сообщил наш сопровождающий и соскользнул с уступа вниз, а мы получили возможность спокойно и внимательно оглядеться.

Это была пещера циклопических размеров, формой походившая на приплюснутый диск. Через провалы в своде пробивался яркий дневной свет, позволявший осмотреться по сторонам, но неспособный прогреть пещеру до опасных для человека температур поверхности планеты.

Где мы оказались, я догадывался. У Иллура два с половиной десятка обитаемых миров, и из них только на четырёх имеется кислородная атмосфера, пригодная для человеческого дыхания. Раскалёнными безводными пустынями являлись три из четырёх, и только один находился в относительной доступности от того места, где мы со зверушкой потерялись. Ещё один располагался едва ли не на другом конце галактики, а третий был под вопросом: с некоторой долей вероятности мы могли попасть и туда.

Что касается пещеры, мы находились на небольшом плоском уступе, выдающемся из стены на несколько метров. Чисто теоретически, я бы даже сумел отсюда спуститься вниз. Но, во-первых, «теоретически» — это в нормальном состоянии, а не с бессмысленно болтающейся нерабочей левой ногой с повреждёнными сухожилиями, и, во-вторых, я ещё достаточно в своём уме, чтобы послушно сидеть там, где посадили, и не лезть на рожон.

— А это что такое? — почему-то шёпотом уточнила Рури, настороженно цеплявшаяся за мой локоть. Указывала девушка в самый центр пещеры, где красовалась огромная воронка, больше всего похожая на одну гигантскую аметистовую друзу. Пожалуй, кроме этой воронки ничего примечательного в желтовато-коричневых стенах пещеры не было.

— Надо полагать, Праматерь, — я пожал плечами. — Я раньше только картинки видел, но вообще похоже. Предлагаю присесть, кстати; мне кажется, это не быстрый процесс.

Я угадал, мы в самом деле прибыли задолго до начала действа. Часа полтора мы имели возможность наблюдать за прибытием всё новых и новых иллурцев, заполнявших пещеру по периметру и превращавших её поверхность в сплошной шевелящийся ковёр. Учитывая, что всё происходило в полной тишине, было немного не по себе.

Перемены начались с появления звука. Тихий низкий вибрирующий гул покатился по пещере, отражаясь от стен. Иллурцы вокруг замерли, превратившись в слитное неподвижное пылевое облако, а воронка в центре, наоборот, пришла в движение, закручиваясь медленным водоворотом. Кроме того, Праматерь отчётливо начала светиться ровным холодным голубоватым светом, почти незаметным на фоне света звезды.

Ещё через пару секунд я с удивлением и растерянностью поймал себя на очень странных мыслях и желаниях. Хотелось встать и куда-то пойти, или даже побежать. Острое ощущение потери, или нехватки чего-то важного и нужного пронзило почти физически ощутимой болью. В ушах тяжело и рвано застучала кровь, а мысли упрямо начали расползаться.

Ничего даже близко похожего я не встречал ни в одном описании Последнего Полёта, и собственные реакции здорово меня насторожили. Прикрыв глаза, я попытался сосредоточиться на дыхательной гимнастике и призвать к порядку хотя бы пульс. Но почти сразу же сбился, почувствовав постороннее прикосновение. Вскинулся, обернулся — и на пару мгновений совершенно растерялся.

Зверушка сидела рядом со мной на коленках, и её ладонь медленно скользила по моему плечу. Глаза рунарки лихорадочно блестели, ноздри раздувались, грудь часто вздымалась, а на щеках полыхал румянец. Когда я обернулся, вторая ладонь девушки легла мне на грудь, а сама Рури, облизнувшись, потянулась ко мне в совершенно недвусмысленном намерении поцеловать.

При виде этой картины в моей голове что-то звонко щёлкнуло, и всё встало на свои места. Сразу стало совершенно ясно, чего именно мне хочется и чего не хватает. На несколько мгновений прояснилось сознание, и на прощание порадовало меня логической цепочкой, объяснявшей нынешнее состояние и меня, и моей спасительницы: похоже, мы каким-то образом попали под действие этого несчастного Зова, хотя документальные свидетельства его воздействия на людей мне прежде не попадались. Даже на несколько мгновений проснулась совесть, предупредившая, что о происходящем я ещё пожалею, и вообще лучше бы попробовать держать себя в руках.

И я честно попробовал.

— Рури, это всё… — начал я, аккуратно перехватив её за плечи. Но девушка тряхнула головой и решительно, уверенно возразила:

— Так надо, всё правильно, — и, прекращая разговор, сама меня поцеловала.

Мою жизнь сложно было назвать размеренной и однообразной. Выбрав для себя призвание лет в двенадцать, я, будучи человеком весьма упорным, двинулся в избранном направлении. Учёба, тренировки, книги, развлечения. В юности каким-то чудесным образом хватало времени на всё — и на дружеские попойки, и на отличные результаты всех нормативов и экзаменов, и на бурные романы. Один раз я даже чуть не женился, но вовремя одумался. В общем, всякое бывало. И лёгкие наркотики пробовать доводилось, и напиваться до потери человеческого облика, и влюбляться до отрыва от земли и утраты связи с реальностью.