Во имя любви

Мошкин уже дожидался возращения Лавра, переминаясь с ноги на ногу у самых ворот. Верный соратник устремился навстречу Лаврикову, едва тот устало выбрался из салона автомобиля. Веселый и не в меру болтливый парнишка, восседавший за рулем «девятки», потеряв в лице Федора Павловича благодарного слушателя, не стал более задерживаться на прилегающей к даче депутата территории. Развернув машину на широкой подъездной дорожке, он умчался прочь.

— Чего такой портфель беременный?

Санчо приветливо улыбнулся Лавру, останавливаясь прямо напротив прибывшего. Федор Павлович потянулся, а затем неспешно пристроил во рту неприкуренную сигарету. Перекатил ее из одного уголка губ в другой.

— Возьми лучше, — вполголоса отреагировал он на реплику Александра. — Обрыдло таскать.

Портфель послушно перекочевал из рук недавнего криминального авторитета в пухлые пальцы Мошкина.

— Ни хрена себе! — присвистнул Санчо. — Кирпичи?

— Ага. — Лавриков наконец прикурил сигарету от пляшущего огонька зажигалки. — Зеленые. Особо модной расцветки.

Не вдаваясь ни в какие дополнительные разъяснения, Федор Павлович зашагал по направлению к парадному крыльцу с горевшей над ним тусклой лампочкой. Впрочем, добавлять к сказанному ничего и не требовалось. Оброненных Лавром слов Александру оказалось достаточно, чтобы понять причину такой «беременности» депутатского портфеля. Он затопал следом за народным избранником, мечтательно закатывая глаза к усыпанному звездами сумрачному небосклону.

— Эх, годиков двадцать сейчас сбросить бы… — Полные губы Мошкина растянулись в слащавой улыбке. В этот момент он наверняка припомнил все перипетии собственной бурной молодости. — Погуляли бы!

— Замели бы тебя на первой же сотне, — не оборачиваясь и не сбавляя шага, саркастически отреагировал Лавриков. — Фарца в особо крупных…

Мошкин на секунду остановился, перебросил портфель из правой руки в левую и освободившимися пальцами задумчиво поскреб свой не богатый волосами затылок. Мысленно прикинул что-то.

— Не, с сотней «особо крупного» не пришьешь, — со знанием дела в итоге изрек он. — По официальному курсу — шестьдесят рублей, по черному — пятьсот. А шили бы по официальному. — Подкованность в подобных вопросах у Александра была стопроцентной. Некоторым адвокатам мог десять очков форы дать. — Вот если со всем портфелем — тогда другое дело, тогда — конечно. Судя по весу, вышачком запахло бы. И статья в газете на всю страницу: «Санчо — выкормыш империализма…» Интересно было жить, Лавр!

Мошкин сорвался с места и в три гигантских прыжка сумел догнать ушедшего вперед Лаврикова. Федор Павлович уже достиг покосившегося крылечка, но заходить в дом по каким-то причинам не торопился. Замер на самой нижней ступеньке и огляделся по сторонам. Зажатая в зубах сигарета шумно пыхнула.

— Нынче тоже не соскучишься… — машинально отреагировал депутат на последнюю реплику своего помощника и уже мгновением спустя сфокусировал взор на стоящем чуть поодаль «фольксвагене» Голощаповой. — Почему Лиза здесь?

— Команда в больницу прибыла, — разъяснил сложившееся за сегодняшний день положение вещей Санчо. — А Лиза до тебя не дозвонилась. Всполошилась тетечка, решила уточнить и — сюда… Я тоже не мог дозвониться.

— Трубку и номер сменил. — Лавр затянулся едким табачным дымом и выудил сигарету изо рта. — Слушали.

Мошкин не успел ничего уточнить в связи с вновь открывшимся для него обстоятельством. Беседа двух бывших уголовников, не один год успевших за свою жизнь провести в местах не столь отдаленных, была прервана появлением в дверях дачи Елизаветы Михайловны.

— Добрый вечер, Федор Павлович. — Она остановилась на верхней ступеньке крыльца и смущенно смотрела на Лаврикова сверху вниз.

— Добрый. — Лавр отбросил окурок в сторону.

— Я без приглашения, извините…

— Какие вам нужны приглашения, Елизавета Михайловна?.. — с улыбкой на устах отмахнулся депутат Государственной думы, тем самым давая понять женщине, что он успел уже включить ее в круг близких людей, для которых не существует никаких условностей.

— Но там, у палаты, появились довольно воинственные молодые люди… — продолжала лепетать Голощапова.

Лавриков снова оборвал ее словоизлияния:

— Это мои люди.

— Да, Санчо сказал. — Лиза кивнула. — И я возвращаюсь.

Она спустилась еще на одну ступеньку вниз, но Федор Павлович выставил прямо перед собой раскрытую ладонь и отрицательно покачал головой.

— Не надо.

— Не понимаю… — В очередной раз Голощапова растерялась.

— Мальчишки где? — вместо объяснений поинтересовался Лавриков.

— Наверху, с компьютером возятся. По-моему, Федечка учит Ивана не совсем законным штучкам.

Федор Павлович улыбнулся.

— В виртуальном мире — пусть… — Он поднялся вверх по ступенькам и галантно подхватил Елизавету Михайловну под локоть. Понизил голос почти до шепота: — Вам надо домой вернуться.

— Мне там делать нечего, — ответила старая экономка Кирсановых. — И страшно в пустоте.

— В другую квартиру, Лиза. В свою собственную.

— Зачем в свою?

Лавр выдержал минутную паузу.