Во имя любви

— Да. Наверное, это самое трудное в жизни — найти общий языке повзрослевшими детьми. Стать для них другом. Я боюсь, что с Кармелитой у меня это может не получиться… Как уже не получилось с Антоном.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что Антона я воспитывал с детства, и что в итоге вышло — ты знаешь. А Кармелита вообще уже взрослый, совершенно сформировавшийся человек.

— Нет, Коленька, ты, дорогой, не путай. У Антона была еще Тамара. А у Кармелиты — Зарецкий. Чувствуешь разницу? Антон — хам и эгоист. Кармелита же — добрая, отзывчивая девушка. И со временем будет очень рада… Да что там — счастлива, что обрела такого отца, как ты.

— Спасибо, Олесенька. Твоими бы устами…

— Что, мед пить?

— Да нет. Лучше целоваться, — сказал Астахов и обнял ее.

* * *

Совершив длинный ряд поступков, большей частью — героических, Васька совсем от рук отбился. Если раньше с закатом солнца он все же приходил домой, то теперь бегал черт знает где и бог знает сколько.

Вот и этим вечером его не было. Розаура уже все дела переделала, но сорванца не дождалась. Если бы у нее еще какая работа была, она бы, может, немного и подождала, а так… В безделье темные мысли совсем голову заполонили. Взяла она фонарь и пошла искать Ваську. Для начала обошла все любимые его лесные места (в основном шалаши и гнезда). Нет, нету поганца…

Куда ж дальше идти?

* * *

Освободившись, сначала из тюрьмы, а потом от Тамары, Форс вновь пошел в катакомбы. Не просто так. Здесь у него была назначена встреча с Рукой и Лехой. Интересная встреча. Рискованная, но очень нужная. Вот теперь точно нельзя ошибиться. Нельзя чтобы рука дрогнула. Рука — в смысле рука, а не Рука. Леонид Вячеславович посмеялся над своей же шуткой. Да-да, все верно: рука не дрогнет, а вот Рука пусть дрожит. У амеб, инфузорий и прочих одноклеточных функция такая — дрожать от любой перемены снаружи.

Добравшись до нужного, договоренного, места, Форс включил фонарь. Потом зачем-то начал шагами измерять катакомбный закуток. И лишь после этого выбрал самое удобное место.

Послышали чьи-то шаги, а затем речь. Вот и сами сообщники явились.

Последние дни плохо повлияли на бойцов криминального фронта. Они пообносились, только что не завшивели.

Увидев Форса, оба остановились, не зная, как начать разговор.

— Ну и чего вы на меня уставились, будто тень отца Гамлета увидели?

— Чего? Какого отца? — спросил Рука.

— Ага, — подтвердил Леха. — Мы этого отца не знаем.

— Ладно. Проехали, — ухмыльнулся Форс. — Ну, что еще вы не знаете?

— У нас тут… проблема одна возникла…

— Что за проблема? Серьезная?

— Да. Денег нету.

— Ага, с бабульками совсем плохо стало.

— Это все? — уточнил Форс.

— Да вроде все, — подтвердил Рука. — Да.

— Вообще, я бы на вашем месте убрался отсюда подальше.

— Куда?

— Вы же хотели в Крым. Туда и поезжайте.

— Значит, мы можем ехать в Крым? Мы тебе больше не нужны?

— Не нужны. Пока.

— Крым — это хорошо, — размечтался Леха. — Только это ж Украина.

Граница. Контроль паспортный.

— Да, — встрепенулся Рука. — Молодец, Леха. Верно сообразил. Форс, мы лучше в Сочи махнем. А? Можно?

— Конечно, можно! — щедро разрешил Форс. — Там тоже хорошо.

— Хорошо-то хорошо, Удав, все хорошо… Но на что мы туда поедем? Нам же жить надо, то да се…

— Ну, понял я. Понял. Вы же мне уже сказали. Говорите лучше, что у вас с "пукалками". У меня тут дела — срочно нужно оружие.

— У меня патроны кончились, — сказал Леха, обиженно оттопырив губу.

— Точно? — переспросил Форс. — Не верю. Ты же у нас жадина. А ну, покажь!

Леха достал из кармана пистолет. Показал пустую обойму:

— Вот!

— Ладно, верю. Оставь себе. В Сочах еще пригодится. Патроны по дороге найдешь.

— Ага, найду.

Форс развернулся к Руке:

— А ты молчишь. Стало быть, патроны есть. Так что нежадись…

Рука недовольно скривился. Мало того, что денег нет, так еще и последнее орудие производства забрать хотят…

Форс правильно понял, прочувствовал его настроение:

— Ну, не жадись, говорю. Я ж вам бабки дам на жизнь, на Сочи.

Вот это другое дело! Рука протянул пистолет. Форс взял, положил в карман. Потом полез в карман, достал толстенную пачку денег.

— Вот. Как обещал. Меняю. Деньги на пистолет.

— Зачем он тебе?

— От лишних улик надо избавляться. И от лишних людей. А он засвечен. И правильно засвечен. Ментам понравится, — Форс сказал абсолютную правду, но ни Рука, ни Леха не поняли сказанного во всей полноте. Точнее — наготе.

Рука начал пересчитывать деньги. Леха смотрел на них (на Руку и деньги) во все глаза. Мифические Сочи становились совершенно реальными.

Форс же начал осматривать пистолет. Проверил патроны. Выстрелил куда-то в сторону.

В замкнутом пространстве катакомб выстрел прозвучал громоподобно.

Рука и Леха от неожиданности чуть на пол не грохнулись.

— Э! Ты че? Удав! Аккуратней, мы ж чуть не обделались.

— Так ведь не обделались. Так, Рука, ты после освобождения этой "пукалкой" не пользовался?

Леха напряженно посмотрел на Руку. Тот задумался.

— Нет, случай не подошел. Ни разу как-то…

— Хорошо… — Форс наставил пистолет на Руку и Леху.

— Удав, ты чего? — спросил Леха.