Во имя надежды

“Ну зачем же ты спрашиваешь если знаешь ответ? Может, если при жизни я толком не испытал свободы, и скорее всего никогда бы не испытал, то может, я смогу прочувствовать этот вкус после жизни.”

“То есть, ты хочешь…”

“Да, верни меня обратно в момент падения”

“Что?! Но…, ты только оглянись назад! Это именно то, к чему ты так долго и мучительно стремился. Ради чего, ты и выучил немецкий, столько занимался, учился, пошёл на работу, убийство Гэвина и последующие мучения. И имея цель перед собой, прекрасно осознавая то, через что и сколько ты прошёл, ты действительно готов от всего этого отказаться?!” — с крайней степенью недоумения спросил его автор.

“Да. И если ты действительно ценишь всё то, что я для тебя сделал, ты вернёшь меня в моё тело, падающее с пятого этажа”

“Но ты ещё раз оглянись, посмотри на всё это и одумайся!”

Оглянувшись назад, Женя с лёгкой улыбкой как некогда легко произносит:

“Да, это красиво? Безусловно. Но ты и сам знаешь, в чём я в жизни нуждался больше всего. И принимая твой вариант, я это по сути теряю навсегда”

“Ты, точно этого хочешь?”

“Ты и сам знаешь ответ”

“Хорошо” — сказал Илья, вновь ставший печатав на ноутбуке, от чего они оба вновь очутились в пустоте. “Тогда, нам наверное нужно прощаться”

“Да, только, можно задать последний вопрос:

Как закончиться судьба моего дяди лежащего в коме?”

Глубоко выдохнув, автор говорит:

“Прости, но этого тебе не могу сказать. Литературная тайна”

“Чтож, ладно. Надеюсь, твоим читателям было интересно наблюдать за соей историей.”

“Я тоже на это надеюсь”

“Ладно, отправляй меня в реальный, по моим меркам, мир”

“Ты действительно не хочешь передумать. Я могу всё исправить одной другой строчкой текста, ты только скажи”

“Нет, спасибо. Только, сделай так, чтобы мне особо не было больно. Понимаешь, тоже особо мучатся не охотно”

“Хорошо, сделаю”

“И напоследок дам совет:

Не повторяй моих ошибок, в своём мире. Всегда можно найти другой выход”

“Я это запомню” — сказал улыбчиво Илья, и не без грусти на душе, стал отправлять его обратно.

Летя на всей скорости прямо на твёрдый асфальт, Евгений чувствовал свободу. Свободу, ранее ему никогда не виданную и которой он был безусловно категорически рад, даже не смотря на буквально последней секунде жизни.