Во имя Науки! Убийства, пытки, шпионаж и многое другое

В результате за решетку отправлялись невинные люди. Одного человека задержали с инозитолом, белым порошком, который продается в аптеках как общеукрепляющее средство для организма. Духан «определила» его как кокаин. В другом случае наркоман решил провернуть весьма рискованный мухлеж и продал другому наркоману дробленый кешью, сказав, что это крэк. Второй наркоман оказался замаскированным полицейским. Но все равно это был всего лишь кешью – такие дела. А потом первый в изумлении наблюдал, как Духан в суде под присягой сообщила обратное. «Я понял, что она врет про анализы, – позже говорил он. – Ну просто никак не может кешью превратиться в крэк!»

Не всех, на кого Духан давала ложные показания, сажали в тюрьму. Мелких торговцев зачастую оставляли на свободе. Но статья, связанная с наркотиками, имеет и другие последствия, не обязательно в виде тюремного срока. Человека могут депортировать, уволить с работы или лишить государственного жилья. Можно лишиться водительской лицензии или права видеться со своими детьми. А если попадешься вторично – это уже рецидив.

Духан так и не дала удовлетворительного объяснения, почему она подвергала опасности так много людей. Но ее слова и поступки могут навести на некоторые предположения. Во-первых, ей нравилось сажать наркодилеров. Она поддерживала неприемлемо дружеские отношения с местными прокурорами и в электронной переписке откровенно признавалась в своем желании «убрать с улицы» этих негодяев. Один прокурор предлагал угостить ее выпивкой в элитном баре. Другой был вынужден подать в отставку после того, как была предана огласке его игривая переписка с Духан. Однажды она попросила у прокурора совета, стоит ли ей как-то реагировать на просьбу адвоката защиты в оказании помощи своему клиенту.

Духан находилась в состоянии сильнейшего психологического стресса, а в такой ситуации, как говорит наука, люди склонны упрощать жизнь и совершать аморальные поступки. Учитывая огромный завал дел в лаборатории, все сотрудники испытывали сильное желание побыстрее разбираться с очередным образцом. К этой проблеме у Духан добавились несколько неудачных беременностей и тяжелая обстановка в доме. Родных людей, кроме родителей, у нее не было, а жизнь рядом с целым кланом родственников мужа никогда не бывает легкой. Это не оправдание, но продолжительный стресс может подорвать психическую устойчивость и снизить чувство эмпатии к людям вообще. При своем нелегком психологическом состоянии Духан могла убедить себя, что лучше не думать о том, что фальсификации могут сломать жизни других.

Особенно если за махинации доставались похвалы. Некоторые люди лгут, чтобы манипулировать другими или обретать материальную выгоду. Духан стремилась к научной славе, ей нравилось, когда ее называли супервумен. Ее бывший руководитель из лаборатории вакцин предположил, что свою роль могли сыграть ее статус иммигрантки и цветной женщины. Этот руководитель, афроамериканец, говорил: «Я понимаю, что значит быть представителем меньшинств в Америке. Думаю, это обстоятельство укрепило ее решимость показать, что она не хуже других, а даже лучше».

Обычно такая решимость идет на пользу, заставляя человека стремиться к большему и ломать стереотипы. Но Духан не заслужила своих похвал. Она стремилась к славе без соответствующих достижений. Это – обычная ошибка тех, кто совершает научные фальсификации. Их манят не знания, а награды и престиж, соблазны науки, а не наука как таковая. Но одно дело – мошенничать, скажем, в оптике или орнитологии. Духан делала это в криминалистической лаборатории, и на кону были человеческие судьбы.

К сожалению, Духан не уникальна. В последние десятилетия множество других ученых, работающих с криминалистами в лабораториях по всему миру, оказались разоблачены как плуты и обманщики. Дело Духан только укрепило критически настроенную публику в убеждении, что вся криминалистика сродни шарлатантству.

В Соединенных Штатах зарождение криминалистики как науки восходит к делу об убийстве Паркмана, о котором шла речь в четвертой главе, когда медики из Гарвардской медицинской школы применили познания в анатомии, чтобы изобличить Джона Уайта Вебстера. В последующие десятилетия криминалистика стала включать в себя расследования поджогов, баллистику и анализ следов – дактилоскопию, трасологию, хроматографию и т. д. В середине двадцатого века криминалистика прочно прописалась в судебной практике и рассматривалась как рациональная, объективная альтернатива результатам спорных и не всегда честных полицейских расследований, которые господствовали ранее.