Во имя Науки! Убийства, пытки, шпионаж и многое другое

Естествознание – не единственная область науки, которая извлекала пользу из работорговли. Первая крупная астрономическая обсерватория в Южном полушарии, в Кейптауне, была построена рабским трудом. Эдмунд Галлей (прославившийся кометой) просил рабовладельцев из различных колоний поставлять ему данные о Луне и звездах. В тех же местах геологи занимались сбором камней и минералов. Королевское общество рассылало в работорговые порты вопросники с просьбой предоставить разные наблюдения и извлекало выгоду из вложений в компании, использующие рабский труд.

В выигрыше оказалась даже такая рафинированная область науки, как небесная механика. Исаак Ньютон – ученый-одиночка, чудак, большую часть жизни просидевший в кабинете за столом, выводя свои уравнения, которые он скрывал от коллег. Но во время работы над трудом Principia Mathematica[11], где, в частности, сформулирован знаменитый закон гравитации, Ньютон сделал радикальное и очень громкое предсказание: причиной приливов и отливов является притяжение Луны. Чтобы доказать это, ему потребовались сведения о высоте и времени приливов по всей планете, и один из важнейших комплектов данных поступил из французских работорговых портов на Мартинике. Небесная механика в буквальном смысле занимается внеземными делами и далека от грубой земной жизни настолько, насколько можно представить. Но рабство было такой существенной частью европейской науки, что даже натуральная философия оказалась в его тени.

Никто не спорит, что естествознание получало большую выгоду от рабства – и в некоторых случаях даже помогало рабству расширять свои владения. Колониальные торговцы с жадностью хватались за любые заморские природные ресурсы, такие как красители и пряности, и консультировались с учеными о лучших способах добычи и производства подобных товаров. Кроме того, медицинские исследования свойств хинина и других лекарственных средств помогали белым европейцам выживать в тропических условиях. И чем более безопасной и прибыльной для европейцев оказывалась колония, тем больше в ней развивалась коммерческая деятельность, в том числе и работорговля. Таким образом, научные исследования не только находились в зависимости от колониального рабства, но и открывали для него новые рынки.

Некоторые европейские натуралисты на американском континенте тоже добывали экспонаты с помощью рабов, особенно в опасных и труднодоступных местах. Они заставляли рабов карабкаться на деревья или нырять в холодные водоемы. Рабы пробирались в колючие заросли или на смертельно скользкие склоны. Удивительно, но некоторые коллекционеры даже платили рабам за помощь – полкроны (18 нынешних долларов) за каждую дюжину насекомых и двенадцать пенсов (7 долларов) за каждую дюжину растений, если те оказывались в целости и сохранности. В основном коллекционеры жульничали, и подавляющее большинство африканцев, добывавших для них образцы флоры и фауны, не получали ни денег, ни благодарности. Редчайшие случаи памяти об этих людях сохранились в названиях растений: например, майо горького, названного в честь седовласого раба с Ямайки, который лечил его корой тропическую фрамбезию – заболевание кожи, сходное с сифилисом.

Самым известным африканским натуралистом был Квасси – lockoman (колдун), – который жил в Суринаме в 1700-е годы. Квасси был рабом, тем не менее нередко выступал на стороне белых европейцев, подставляя африканцев, и по сей день считается весьма неоднозначной личностью. Как заметил один европейский наблюдатель, Квасси изготавливал амулеты «из камешков, морских ракушек, клочков волос, рыбьих костей, перьев и пр., соединенных на хлопковой нитке, чтобы носить на шее». Затем Квасси продавал эти амулеты рабам, боровшимся за свободу, уверяя людей, что магия, заключенная в них, сделает их неуязвимыми в битве. Этого, конечно, не происходило, но прибыльный бизнес Квасси продолжался. Сохранилась устная история о том, как «колдун» отправил группу беглых рабов в джунгли, а затем выдал их расположение белым солдатам. За подобные деяния Квасси была обещана свобода, а также дорогие европейские побрякушки, в том числе нагрудная пластина с надписью «Квасси, верный белым». В отместку несколько беглых рабов устроили на него засаду, поймали и отрубили правое ухо.

Раб по имени Дэвид вынужден залезть на дерево и снять шкуру с удава для своего хозяина Джона Стедмана. Как ни странно, это рисунок поэта Уильяма Блейка.

При всей своей неоднозначности Квасси считался гением ботаники. Особенно он прославился изготовлением порошка из кореньев, который помогал при болях в желудке и лихорадке. Многие белые европейцы предпочитали лечиться у него, нежели у своих врачей[12]. Это знак большого доверия. На протяжении тридцати лет Квасси хранил в тайне, что за коренья он использует, и лишь потом сводил в лес одного из учеников Линнея и показал ему кустарник с ярко-красными цветами. Ученик привез растение Линнею, который дал ему название Quassia amara (Квассия горькая). Редчайший пример названия вида в честь раба.