Во имя отца

— Этот Мирек Скибор похож на горную лавину, которая начинает свое движение медленно, но постепенно набирает скорость и наконец сметает все на своем пути. Вы попытались арестовать его и его партнершу — и он убивает тех, кто осмелился на это. Вы все же смогли арестовать партнершу и держали ее в самом неприступном здании Кракова... и он вызволяет ее оттуда с такой легкостью, будто забирается в карман старого алкоголика, и уничтожает офицеров, охранявших ее. Этот человек спокойно убивает десятки людей... И постепенно подбирается ко мне. Скажите мне, товарищ председатель КГБ, какова вероятность того, что Скибор убьет меня?

Чебриков мгновенно отреагировал:

— У него нет никаких шансов, ни тысячной доли процента!

В глазах Андропова загорелся злой огонек.

— Ты говоришь неправду и ты сам знаешь это. Скажи-ка, какой шанс на избавление своей монашки из здания СБ в Кракове имел Скибор, а?.. Конечно же, никакого!

Андропов откинулся на спинку кресла, тяжело дыша. Чебриков решил, что ему пока лучше помолчать. Андропов еще никогда не вел себя подобным образом по отношению к нему, и для себя он заключил, что все это происходит из-за болезни генсека. Через пару минут Андропов опять заговорил. Спокойно, как бы размышляя вслух.

— Сейчас я чувствую его приближение так же, как обычно чувствую приближение сильной простуды. Она начинается постепенно: сначала я чихаю, потом начинает болеть голова, после этого возникает ужасный насморк, и наконец начинается жар.

Он поднял взгляд прямо на Чебрикова, его голос стал жестче.

— В общем-то, меня это особо и не волнует, все равно я умру в ближайшее время. Но ты должен хорошенько уяснить одну вещь: больше всего мне сейчас надо пережить папу римского! Он отправляется в поездку на Дальний Восток через пять дней, еще через два дня он должен быть мертв.

После этого и я спокойно взгляну в глаза смерти. Завтра утром я ложусь в клинику на лечение. Ты отвечаешь за мою безопасность в ней своей жизнью, в буквальном смысле. Если я умру не своей смертью до того момента, как умрет этот римский ублюдок, ты тоже умрешь в течение часа, и можешь не беспокоиться: я уже отдал соответствующие распоряжения насчет этого. Они очень жесткие, так что никто не сможет их отменить — ни ты, ни мой последователь, никто другой. Ты меня понимаешь, товарищ Чебриков?

Чебриков в ответ медленно кивнул. Он все понял. Подобные вещи не были диковинкой в Советском Союзе.

* * *

— План должен быть срочно изменен!

Беконный Священник был явно раздражен. Отец Хайсл вздохнул и возразил уставшим голосом:

— Если мы изменим план, то риск для них автоматически увеличится. Мы и так уже много раз ходили по краю пропасти.

Беконный Священник отхлебнул еще немного пива.

— Хайсл, если мы не изменим план, то рискуем опоздать. Запас времени уже на исходе — Скибор должен быть в Москве минимум за два дня до операции.

Они сидели друг против друга за столом на конспиративной квартире в Вене. Только что был получен детальный отчет о событиях в Кракове. Перед Беконным Священником лежал листок с колонками цифр. Он ткнул в него пальцем:

— Скибор ранен, хотя и не сильно, и ему потребуется минимум два дня, прежде чем он сможет продолжать путь. Так что через три дня они могут быть в Варшаве. В нашем первоначальном плане было предусмотрено, что для переброски из Варшавы в Москву потребуется четыре-пять дней. Теперь мы таким временем не располагаем. Шафер навестит Андропова девятого числа, и визит этот, конечно же, не может быть перенесен на другое время. Они должны к седьмому числу быть в Москве.

— Но каким образом?

Беконный Священник громко стукнул своим пустым стаканом по столу, но голос его был спокоен.

— Пришло время Максиму Салтыкову возвращать свои долги.

Это замечание заставило отца Хайсла замолчать на некоторое время, но босс ждал от него новых вопросов. Хайсл встал, подошел к стоявшему в нише холодильнику и достал оттуда еще две банки пива, открыл их, наполнил оба стакана, присел и задумчиво сказал:

— Да, дело того стоит. Ты думаешь, он согласится?

Беконный Священник кивнул в ответ.

— Да.

— Ведь прошло уже столько лет.

— Да.

— И многое изменилось.

— Конечно, ты прав, Ян.

— Ты полностью уверен в том, что он согласится помочь?

— Да, я уверен.

Отец Хайсл только пожал плечами. Что-то его тревожило. Он спросил босса:

— Когда ты видел его в последний раз?

Ван Бурх нахмурил лоб:

— Тридцать восемь... нет, тридцать девять лет тому назад.

Отец Хайсл скептически взглянул на него:

— С тех пор вы не виделись?

— Нет.

— Вы поддерживали друг с другом связь?

— Да, иногда мы обменивались короткими посланиями.

Возникла еще одна пауза, пока отец Хайсл обдумывал услышанное. Наконец он улыбнулся как бы с укоризной и покачал головой. Он сказал довольно строго:

— Тогда в твоих с ним отношениях есть еще что-то, о чем я не имею ни малейшего представления, что-то гораздо более действенное, чем его первоначальное согласие.

На этот раз покачал головой ван Бурх.