Во имя победы

Вместе с В.М. Рябиковым, главным инженером Л.Р. Гонором, главным технологом М.А. Минковым, другими товарищами мы искали, вычисляли то звено в производственной цепи, которое в данный момент было главным, решающим, за которое, как говорил В.И. Ленин, надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену.

Первым таким звеном была сборка машин. Здесь сходились, по сути, завязывались в узел производственные нити со всего завода, отсюда выходила готовая продукция. Поистине сборка была для нас гордиевым узлом. Цех работал неритмично, часто авралил, и никакие частные меры, которые мы принимали, нужного эффекта не давали. Вновь и вновь мы изучали организацию производственного процесса в цехе, характер и степень использования имевшихся в нем мощностей и ресурсов. Привлекали к решению проблем улучшения сборки не только ведущих специалистов завода, начальника цеха В.Ф. Белова, его заместителя Я.В. Смирнова, но и экономистов, технологов, руководителей участков, рабочих. И в конце концов пришли к единому выводу: нужна кардинальная и организационная, и технологическая перестройка работы цеха. Иначе говоря, гордиев узел надо было рубить.

Мы приняли решение отделить сборку от крупномеханического производства. На результатах работы отрицательно сказывалось то, что они были объединены в одном цехе.

Как показали первые же дни и недели работы в новой организации, такой шаг был полностью оправдан. Сразу же стали очевидными причины сбоев и неполадок, конкретные виновники недопоставок комплектующих узлов и деталей. Мы получили возможность оперативного и, главное, эффективного влияния на процессы, предшествующие сборке, и на само сборочное производство. А когда для сборочного цеха достроили специальную сдаточную площадку, последние, как мы их называли, внутренние помехи в процессе сборки были устранены.

Одновременно осуществили реконструкцию ряда других цехов, пересмотрели и упорядочили состав и структуру отделов. Реорганизовано было, в частности, и конструкторское бюро. Здесь наиболее рациональную форму организации подсказал главный конструктор завода И.И. Иванов. Вместо одного мы создали два подразделения с конкретным профилем – серийно-конструкторское бюро (СКВ) во главе с Г.Н. Петуховым, в обязанности которого вменялась работа с серийной продукцией, и проектно-конструкторское бюро (ПКБ) под руководством Е.Г. Рудяка – для разработки опытных образцов машин. Специально созданная общезаводская комиссия привела в надлежащий вид чертежное хозяйство.

Главному конструктору был подчинен и созданный на заводе специальный цех для производства опытных работ. Это позволило в корне изменить существовавшее прежде положение дел, когда опытные работы считались в цехах второстепенными, а то и необязательными. За их отставание могли просто пожурить и тем ограничиться.

Был создан цех нормальных деталей, что дало возможность эффективно использовать при разработке новых образцов машин уже освоенные в производстве и проверенные в эксплуатации детали, узлы, агрегаты. Практика подтвердила правильность этого шага: существенно сократилось время проектирования, возросла надежность изделий. Только за год мы сэкономили около миллиона рублей.

Много сил и времени отнимало у нас строительство теплоэлектроцентрали ТЭЦ. Нужна она была, как говорится, позарез. С ее вводом в строй снимались с повестки дня проблемы, связанные с энергетикой завода, созданием резерва производственных мощностей и обеспечением постоянной мобилизационной готовности. Кроме «Большевика» новая ТЭЦ должна была обеспечивать нужды еще трех предприятий, а также жилого массива. Словом, стройка была ответственная. В ней участвовали организации нескольких наркоматов.

Постоянно следили за ходом строительства ТЭЦ Ленинградский обком и горком партии. Городской комитет ВКП(б) даже направил на стройку своего уполномоченного – парторга горкома партии.

С приближением назначенного правительством срока ввода ТЭЦ в действие становилась все яснее угроза его срыва. Выполнение ряда работ запаздывало на полтора-два месяца, причем по причинам, от нас не зависевшим. Однажды после очередного посещения стройки я позвонил А.А. Кузнецову, секретарю горкома партии.

– Алексей Александрович, на ТЭЦ работы опять застопорились, – сказал я и перечислил материалы, нехватка которых вынуждает строителей и монтажников простаивать.

– По ряду позиций город окажет помощь стройке, – ответил Кузнецов. – Но и мы не боги, и у нас лимиты и фонды. Надо, видно, серьезно ставить вопрос перед Москвой. Сейчас же свяжусь с Ванниковым. О результатах тебе, Дмитрий Федорович, сообщу позже. Но ты со своей стороны продолжай искать, как помочь стройке.

Вечером того же дня мне позвонил нарком Борис Львович Ванников.

– Получил телеграмму от Кузнецова, – поздоровавшись, сказал он. – Горком бьет тревогу, думаю, не без твоего ведома…

– Положение действительно серьезное, – отвечал я. – Считаю, что в оставшееся время теми силами и средствами, которыми стройка располагает, выполнить задачу не сумеем.