Во имя порядка. Кузница судеб

– Да. Монахи больных заперли в скриптории, вместе с проповедником. Вот шутка! Этот гавнюк приволок заражённые тряпки и устроил здесь чумной барак. Мои люди нашли у него одежду, которую пропитали вирусом.

– А кто вас закрыл?

– Меня заперли мои же, черти долбанные! Я намеревался пойти в скрипторий и разобраться со всей этой дрянью, но они сказали, что этого делать не нужно. Что там заперты больные, и если открыть его, то вырвется чума, – со злобой, пнув бадью, капитан резко поднялся. – Скоты! Я сказал, что пойду один, и они… заперли меня. Сказали, что так лучше будет. А потом… всё. Никто ко мне не приходил.

– А соль? Почему мы видели у порога соль?

– Некоторые заражённые проявляли признаки одержимости. Мои люди, да и некоторые из прислуги думали, что смогут так защититься от злых духов.

– После того, как вас закрыли, вас не пытались выпустить? – спросила Кайль.

– Нет, – резко произнёс Валдмир, осмотрев обоих взглядом подозрительности, – а вы ребятки, что тут делаете?

– Церковь пришла, чтобы узнать, что тут творится, – сразу нашёл ответ Сигизмунд. – Часть других отправилась в зал собрания и возможно они найдут скрипторий.

Со стороны винтовой лестницы донеслось шарканье подошвы. Развернувшись, они увидели, как к ним спускается охотник, начавший говорить:

– Я слышал тут грохот и звуки бьющейся посуды. И Сигизмунд, – улыбка Маттоми оказалась слишком широкой. – У тебя помада на шее и доспехе. Так, негодники, вы точно тут поисками занимались? Сигизмунд, я скажу дяде Гедемину, чем ты промышляешь.

– Заткнись! – рявкнул латник, утерев алые следы на броне и кожи.

– Подумаешь я упала на него.

– Так, бойцы, – встал капитан. – Если вы не хотите соскребать ваших товарищей с пола скриптория, то нужно как можно скорее туда отправиться. Я не думаю, что это был обычный старичок. Скотина оказалась слишком продуманной. И гавнюк даже не заболел от тех тряпок, которые таскал. Только дайте мне мой арбалет!

Тем временем Гедемин неспешно открывал большую деревянную дверь. Он расчистил наметённые снег и со скрипом отворил препятствие.

– Около часа надо было вскрывать один замок, – сдержанно сказал маг, утепляя себя особыми чарами.

Верховный инквизитор выбрал молчание. Он произнёс молитву, воздав хвалу Творцу, что помог отворить ему замок и вынув меч, осторожно ступил во тьму. От белых лат Гедемина исторглось лёгкое свечение, которое развеяло мрак.

– Какая демаскировка, – сказал чародей тиллы, сам поднимая длань и соткав шар света, который водрузил над горловой и уподобил звезде во тьме.

– Они и не предназначены для скрытых операций, – пояснил предводитель Инквизиции.

Отряд оказался в длинном протянутом помещении, выложенном из отёсанного камня. Тут и там попадаются бронзовые светильники, а под ними валяются свечи. Стопы шуршат об алый ковёр. Позади них плетётся магическая пехота, выставив щиты пред собой в ожидании засады или подвоха. Единственное, что смущает, так это настойчивый запах мускуса, а также неестественное положение свечей. Спустя пару минут они встретились с металлической дверью. Гедемин осторожно дотянулся до ручки и повернул её. Дверь оказалась открыта и толкнув её со всей силы, Верховный инквизитор, точно ворвался в зал собрания:

– Братья, я прошу прощения, что мы вторглись и нарушаем вашу молитву, но нам нужна ваша помощь.

Ответом стало гробовое молчание. Инквизитор осмотрелся и то, что он увидел его поразило. Зал собрания – это длинное продолговатое помещение, у стен заполненное скамьями. В самом конце возвышается кафедра на которой повисла фигура, укутанная в рясу. На скамьях же расселась вся братия монастыря – люди, чьи тела скрыты под толстыми тканями в полусогнутом положении будто бы пребывают в молитве. Но абсолютная тишина и покой, сопровождаемые настойчивым затхлым запахом, не вызывали сомнения, какая судьба могла постигнуть их.

– Они…

– Все мертвы, – сухо констатировал маг.

Чародей приблизился к одному из монахов и заколдовав руку, сорвал капюшон. Даже в тусклом освещении видны следы разложения, кожа вздулась и пузырилась, а плоть сильно иссохла.

– Что тут произошло? – тихо спросил Гедемин, всматриваясь сквозь полумрак зала собрания.

– Их всех погубила болезнь, – сказал Шарион.

– Творец, прими их души, – взмолился инквизитор, усилием воли сдержав вспышку ярости.

Гедемин стал расхаживать из стороны в сторону, в поисках того, что могло бы рассказать о произошедшем. Он нашёл небольшой листок, клочок бумаги, который тут же был поднят и прочитан:

«Мы ушли в скрипторий, чтобы не дать красной чуме распространиться. Там должна быть шахта. В ней мы запрём пришельца, чтобы он никогда больше не посмел ничего осквернить, если не сможем с ним покончить. Часовые караула».

Взгляд упал на небольшую дверку, украшенную простой резьбой, её навесной замок перемотан цепями, и защищён магическими печатями. Желание уничтожить зло, проверить тех, кто заперся за дверью и отомстить за братьев возгорелось в сердце Гедемина. В уме тут же появились мыслеформулы снятия защитных оберегов, а в ладонях взыграло заклятье.