Во имя порядка. Кузница судеб

– Ну, подумаешь, я хотела отблагодарить одного излишне ортодоксального инквизитора, который спас мне жизнь в Золотом лесу, – Кайль подошла к полке и махнув факелом осветила содержимое, её пальцы сомкнулись на горлышке какой-то бутылки и подтянули. – Вино «Иль-де-ньерим». Недурной вкус. Может быть мы его когда-нибудь выпьем с тобой? За успех в деле и религиозные диспуты!

– Может быть, – в глазах Сигизмунда Кайль увидела отблеск радости.

– Сигизмунд, нас столько объединяет… и идейность, и одинаковая боль в сердце. Мы могли бы… быть хорошими друзьями или даже больше!

– Даже не знаю…

Девушка хотела сделать шаг на встречу инквизитору, но вот подошва сапога нашла камушек и её повело вперёд. Бутылка вылетела из рук и со звоном разбилась о какой-то сундук. Факел дама успела швырнуть в сторону каменного пола, и он глухо ударился об угол, оставшись освещать томную обстановку Поскользнувшаяся Кайль оказалась на Сигизмунде. Девушка просто снесла мужчину, несмотря на то, что он был обдоспешен в латы. Инквизитор искал за что зацепиться, но вместо этого он схватился за полку и снёс её напрочь. Они встретились нос к носу, а пронзительный взгляд изумрудных глаз девушки проник в глубины души, отчего парень замешкался. От бархатной кожи исходит приятный запах луговых цветов, а волосы мягки и шелковисты, как кирийский шёлк. С грохотом барабана звучал стук сердца Кайль, настолько отчётливо, что Сигизмунд чувствовал это. Девушка волновалась.

– Оу, не так быстро, – посмеялась она. – Я тебя ещё слишком плохо знаю.

– Слезь с меня, – фыркнул инквизитор и попытался сам выползти из-под неё, но не смог – дама будто бы пригвоздила его.

Девушка звонко рассмеялась, после чего уткнулась в шею инквизитора, продолжив хохотать. Она прижалась к Сигизмунду, продолжая смеяться от ситуации, и сам хмурый парень слегка улыбнулся. И одному Единому известно сколько бы они так провели, если бы обоих не ошарашил возглас:

– Помогите! Кто тут!? Помогите!

Оба резко поднялись. Факел быстро оказался в руках Кайль, вместе с чудесной рапирой, Сигизмунд водил клинком во все стороны в поисках звука. Он обернулся в сторону высокого закрытого шкафа, двери которого запечатал амбарный замок. Мебель дёрнулась, цель определена.

– Помогите! Что б вас элементали задрали! Да откройте же вы этот долбанный шкаф!

Сигизмунд осторожно подошёл к дверям. Фламберг лениво поднялся, но стремительно обрушился на крепления. Удар, ещё один. И ещё один – и с хрустом крепления вырываются с кусками дерева, замок бренча упал на пол.

– А-а-а-а! – вырвался из шкафа мужик и ударился в Сигизмунда, но инквизитор, уже сегодня опрокинутый не желал снова валяться и резко дёрнулся в сторону.

Кайль подскочила вперёд и схватила вырвавшегося, сжав лацкан и тряхнув мужчину.

– Тише.

– А-а-а! Кто вы!? Где мои люди!? Чума! А-а-а!

– Успокойся! – Кайль настолько сильно тряхнула мужика, что аж швы на пальто с треском разошлись, а лацкан остался висеть на паре нитей. – Мы свои!

– А-а-ах, – высвободился человек из стальной хватки, присев на ящик; Сигизмунд мог разглядеть его подробнее – высокий мужчина с короткой стрижкой и грубыми чертами лица, крупным носом, его тело покрывает чёрное пальто с белой геральдической снежинкой, накрывающее стальной нагрудник, сапоги до колен имеют ту же геральдику, что и пальто; он накрыл голову руками, став покачиваться.

– Сигизмунд Гросс, – представился латник. – Инквизиция Церкви Единого.

– Капитан Валдмир В’Орпай, – представился высокий мужчина с худосочным лицом, усталыми голубыми глазами. – Поставлен старшим над караулом. Зараза… дерьмо… сколько я времени тут?

– Капитан?

– Нанят Лигой из Ост-Эндеральской. Это ли важно, – с обречённостью спросил Валдмир. – Тут такое смертоубийство творилось. Меня ещё и мои заперли.

– Расскажите всё.

– Монахи с ума посходили! Вот что произошло, дери его за ногу! – капитан смог расслабиться, поняв, что двое «вторженцев» для него не представляют угрозу. – Я чётко помню только события последних дней. Патруль отбил какого-то старика и привёл в аббатство. Ну, значит, братия добрая… была, и решила его приютить, отогреть и поднять на ноги. А этот тип ответил со всей благодарностью – стал проповедовать среди прислуги какую-то ересь.

– Что за учение? – грозно спросил инквизитор.

– Да какое-то учение, связанное с учителями-духами, душами и прочим. Да плевать! Не это главное. Проблема в том, что одновременно, часть прислужников заболели красной чумой. Другая часть стала настолько рьяно исповедовать новую веру, что это приводило к стычкам.

– Кульминация всего этого была? – спросила Кайль.

– Когда некоторые монахи впали в ересь и заболели чумой. Пришелец рассказывал, что болезнь послана для очищения и во оставление тел. Чтобы они поверили. Из-за творившегося безумия я издавал указы для караула, чтобы те были бдительнее, – капитан плюнул под ноги, потерев лицо. – Ой зараза, и что же дальше было! Еретики нападали на тех, кто остался верен. Прислуга едва не устроила бойню! Отлучение, распространение чумы, решение изоляции!

– Изоляции? – уточнил Сигизмунд.