Во имя порядка. Кузница судеб

Внутри их ждал полный мрак с отсутствием даже намёка на присутствие кого-либо. Маттоми осторожно шагнул вперёд, всматриваясь в темноту караулки. Свет проникает через узкие оконные прорези, на дощаном тёмном полу уставлено пара столиков на которых разбросаны кучи бумаг, стулья, лежанки и шкафы, набитые книгами. Парень посмотрел по сторонам и увидел, что есть ещё пара комнат, которые можно осмотреть.

– Давайте всё исследуем. Кайль и, – Маттоми ухмыльнулся, – Сигизмунд. Вы осмотрите подвальные помещения. Я займусь этим этажом.

Вслед за двумя группами разделились и следопыты. Маттоми протянул руку вперёд медленно подступая к столику. Перед ним куча раскиданных бумаг, которые скрыты теменью.

– Фонарь, факел, что угодно! – потребовал мужчина.

Светом трещащего факела он откинул мрак, нависший над записками. Первый клочок бумаги в руках поведал об обстановке на границах:

«Пишу это, чтобы не забыть. Патруль наших наткнулся на отряд нежити, и разбил его. В плену они вели какого-то монаха или не монаха… мужик был в рясе и с белой бородой. Его мы отправили в аббатство Северат. Говорят, что аббатство было построено теми из горцев и диких магов, которые вняли слову жены царя горцев, которая пошла в ученицы Исаилу, а он есть посланник Творца».

«– Хорошо», – стал размышлять Маттоми. – «Они нашли человека, похожего на монаха. Учитывая, что патрули и караул был из состава следопытов, то те вряд ли могли отличить монаха от мужика в рясе».

Охотник стал копаться в бумажках, но больше ничего полезного не нашёл. Записки касались погоды, попыток написать письма, зарисовки или схемы расположения постов. Он отошёл, став расхаживать в поиске информации. Сама караулка выглядела довольно убрано, чисто и порядочно. На губах Маттоми промелькнула улыбка, он вспомнил свои годы в армии, и как наводил порядок в казармах, и с теплотой в сердце наблюдал за тем, что и воины здесь не запустили помещение.

Взгляд привлёк небольшой сундучок и окна. За пару шагов он оказался у интересующего его предмета и одним движением пальцев смог открыть его. В слабом свете мелькнуло пара колец, цепочка и маленькая статуэтка.

– Интересно, – Маттоми взял бронзовое изваяние, где он видел и черты божественного Мальфаса и одного из богов горцев. – Мальфас-Тарранаис… интересно. Тут был кто-то из последователей нортвиндского канона29, – мужчина отложил «бога» и взял письмо на дне сундучка, раскрыв и стал читать:

«Дорогая Аллике, любимая сестра, пишу тебе с тревогой. Не так давно в монастырь привели больного и побитого последователя веры. По рассказам наших они отбили его у нежити, он был слаб и ранен, и не слова пока не сказал. Проблема в том, что только его принесли, как среди монахов или их прислуги разногласия пошли. А всё из-за символов на его ладони. Кто-то говорил, что это просто татуировки, а кто-то твердил о тёмных символах. Странно, но братия, всегда прибывавшие в мире, согласии и молитве, как привели того пришельца стала спорить. Я молюсь нашим богам, чтобы мне не говорили жители аббатства, чтобы тревога меня не брала, но… что-то продолжает меня волновать. Знаешь, я, наверное, схожу с ума, но… по ночам кажется кто-то шепчет. Скорее всего, Пафф разговаривает во сне. Ладно, Аллике, мне нужно заступать скоро на пост, так что прощай и будь здорова. Жду от тебя ответа, как ты и брат наш в отстроенном Норвинде?»

Маттоми отстранился от письма. Он потёр глаза, уставшие от вычитывания текста в полутьме и раздражённые дымом факела. Осмотревшись, охотник вернулся к запискам, где нашёл связь между произошедшим:

«Сегодня разговаривал в одним из монахов. Он рассказывал, что пришелец на третий день всё же стал говорить. Он действительно был в рясе, но не проповедовал веру в Единого, а говорил о духах, которые не боги, но суть учителя и помощники в обучении высшей мудрости. Был ли тот пришелец монахом или исповедником какой-либо веры неизвестно. Я простой караульный и мне неизвестно сие. Странно, но некоторые из братьев аббатства иногда прислушиваются к словам нового обитателя».

Записка оказалась в куче других. Маттоми пока не стал ничего обдумывать или строить теории. Вместо этого он подошёл к шкафу, где стал рыться в книгах. Его внимание привлекла книжица, отличная зелёным орнаментом и с названием, которое сильно выбивалось из общего атмосферного контекста аббатства.